Политэкономия: Покер надежды
Отношения Запада с сегодняшней Россией напоминают покер: одна сторона пытается угадать, что на руках (и на уме) у другой. Ситуация, впрочем, осложняется тем, что игрок, скрывающий карты, толком и сам не знает, что у него на руках и на уме. Он то применяет право вето по санкциям ООН против Зимбабве и провоцирует уже на горячую, а не на холодную войну Грузию, то адекватным образом ведет себя на саммите «большой восьмерки». То есть внешнеполитической доктрины Медведева, которую, затаив дыхание, ожидает мир, как не было, так и нет – подписанная вчера президентом концепция не в счет, потому что она неправдоподобно обтекаема.
Неопределенность – источник участившихся перед финишем президентских выборов в США требований исключить Россию из G8. С промежутком в неделю с такими инициативами выступили сначала правозащитники Елена Боннэр и Владимир Буковский, а затем кандидат в президенты республиканец Джон Маккейн.
Все, о чем говорят Боннэр, Буковский, Маккейн, – правда. Серьезных практических шагов, которые бы свидетельствовали об отказе от путинской политической модели, пока сделано не было. Есть только некоторые «атмосферные» явления, которые доказательствами изменения вектора не являются. И тем не менее правота на стороне другого кандидата – Барака Обамы, который высказался против исключения России из «восьмерки», указав на ее особую роль в системе международной безопасности.
Можно, конечно, говорить о том, что в основе отношения к России лежит страх. Страх перед ее нынешней непредсказуемостью, энергетическим шантажом, неустойчивой внутриполитической ситуацией. Но на самом деле, по крайней мере сейчас, фактором политики по отношению к России стала такая, казалось бы, далекая от прагматики категория, как надежда. Простая человеческая надежда на демократические перемены в стране. Надежда, превращающаяся в фактор более чем прагматической real politik.
Интуитивно или рассудочно Запад понимает, что Дмитрию Медведеву нужно дать время. Скоро только кошки родятся, говаривал Остап Ибрагимович Бендер. Внутренней политики это тоже касается: быстрые, неаккуратные перемены, ошеломляющей мощи отказ от политики «преемственности» разрушит не только рейтинг Медведева как президента (это можно считать его личной проблемой), но и любое движение к оттепели. Резкие движения спровоцируют такую волну противодействия, что о надеждах на демократию и на неагрессивную Россию придется забыть надолго.
В ельцинскую эру Запад не слишком активно помогал России, и особенно ее реформам. За этим стояло патологическое непонимание масштаба и сложности разворота советской империи к рынку и общецивилизационным политическим ценностям. Поэтому теперь Запад может немного и потерпеть. Внутри же страны сейчас и близко не видно какой-либо силы, которая двинула бы либерализацию и модернизацию снизу: оппозиция разрозненна, непопулярна и невнятна как никогда. Так что имеет смысл быть реалистами – требовать невозможного, но иметь немного терпения.