От редакции: Подсчет утрат

Плановая ревизия отечественных музеев, начатая после раскрытия в 2006 г. крупных хищений в Эрмитаже, продлится до конца нынешнего года. Сейчас, когда проверено 80% отечественных музеев, выявилась недостача свыше 50 000 музейных экспонатов, сообщил вчера «Интерфаксу» представитель департамента уголовного розыска МВД полковник Илья Рясной.

По поводу количества и статуса утраченных экспонатов можно спорить – это вопрос в известной мере политический. В милиции любят отчетность; работники музеев говорят, что речь идет либо о давно утраченных предметах, либо просто не обнаруженных в запасниках из-за несовершенной и архаичной системы хранения. Ровно год назад после проверки 500 музеев вице-премьер Дмитрий Медведев сообщал об утрате 160 000 экспонатов, так что можно говорить даже о том, что две трети за год удалось найти.

Тем не менее проблема существует, и немаленькая.

Кроме утери экспонатов музеи обвиняют в низком качестве учетных записей и описаний предметов: из 80 млн предметов музейного фонда России менее 2 млн (2,5%) имеют в своем описании требуемые законом фотоизображения. Технологии хранения и каталогизации в большинстве музеев устарели. Только самые популярные центральные музеи могут позволить себе создание специализированных электронных систем. Сотрудник расположенного на Красной площади Москвы Государственного исторического музея рассказывает, что электронные каталоги почти отсутствуют, существующие описания экспонатов скудны, поэтому хранитель или научный сотрудник, не обнаружив экспонат на своем месте, почти уверен, что он рано или поздно найдется, и не поднимает шума. Многие музеи, архивы и библиотеки не имеют надежных систем безопасности. По данным, которые привел в марте 2008 г. заместитель начальника Центра оперативного руководства деятельностью вневедомственной охраны МВД Владимир Куликов, из 1077 обследованных музеев (всего в России их около 3600, из них 2200 государственных или муниципальных) 133 не имеют никакой охраны, а еще 233 охранялись неудовлетворительно. Такая ситуация облегчает кражу музейных экспонатов, которые затем всплывают на зарубежных антикварных аукционах или незаметно уходят в частные коллекции. По словам бывшего руководителя Росохранкультуры

Бориса Боярскова, его ведомство выявляло от 50 до 100 краж экспонатов в год.

Воры и недобросовестные хранители не единственная угроза отечественному историческому наследию. Зачастую музеям, особенно региональным, просто не хватает места и приемлемых условий хранения экспонатов – на это, как и на зарплаты сотрудникам, нужны деньги.

Финансирование культуры не превышает 1,3–1,4% расходов бюджета. Низкая зарплата (даже в столичных музеях федерального подчинения она, по данным Роскультуры, не превышает 12 000 руб., а в провинциальных опускается до 5000–6000 руб.) может привлечь в музеи и архивы разве что подвижников, студентов и людей, работающих по принципу «вы делаете вид, что платите, а я – что работаю». Отсутствие средств в региональных и местных бюджетах не позволяет оборудовать современные системы охраны и пожарной сигнализации.

Новый министр культуры Александр Авдеев недавно заявил, что президентами музеев надо сделать богатых людей – и тогда проблема финансирования будет решена. При всем уважении к министру это предложение свидетельствует об отсутствии стратегии развития музеев.

Кроме проблемы финансирования, которую вряд ли удастся решить без создания системы налогового стимулирования спонсорства, есть проблема сущностная. С советских времен музеи остаются прежде всего институтами хранения – а не предоставления информации, подавляющая часть экспонатов никогда не выставляется. Чтобы изменить соотношение, наверное, надо стать удобными для посетителей – менять время работы, разнообразить информационные услуги, стать более технологичными. Конечно, и на это нужны средства. Но главное – понимать, как их правильно тратить.