От редакции: Построить мир
Российское руководство решило не повторять в августе 2008 г. февраль 1921 г., когда Красная армия заняла Тбилиси, свергла правительство Грузии и ликвидировала ее государственную независимость. Боевые действия против грузинских войск завершились, российские танкисты и мотострелки получили приказ остановиться на достигнутых рубежах и вскоре вернутся в места постоянной дислокации.
Теперь предстоит определить, насколько временна нынешняя ситуация, возможно ли возвращение к довоенному статус-кво, а если нет, то какой будет новая политическая диспозиция. Наступление грузинских войск на Цхинвали показало уязвимость дагомысских и московских соглашений, заморозивших конфликт между Грузией и мятежными автономиями. Все стороны конфликта увидели, что контролировать соблюдение договоренностей затруднительно, а действующие в их рамках миротворческие силы недостаточны, чтобы принудить враждующие стороны прекратить огонь. Находившиеся в Южной Осетии миротворческие силы, напомним, были трехсторонними – российскими, грузинскими и югоосетинскими. Посты грузинского батальона находились в грузинских селах Южной Осетии.
России в ходе будущих переговоров вряд ли стоит отказываться от потенциальных предложений Европы изменить формат миротворческой операции в зоне конфликта. Дополнение российских войск зарубежными контингентами (желательно из Финляндии, Франции и Испании, имеющими богатый опыт операций по разделению и принуждению к миру враждующих сторон) повысит легитимность операции и не позволит Тбилиси обвинять миротворцев в ангажированности.
Сухуми и Цхинвали получили дополнительные аргументы, чтобы в ближайшие годы с ходу отвергать мирные инициативы Тбилиси и западных стран об интеграции в границах Грузии. Автономии будут требовать признания независимости или по меньшей мере более широкого международного признания и усиления миротворческих контингентов. Впрочем, судя по словам президента Франции Николя Саркози, сказанным им на встрече в Кремле, Запад будет придерживаться в отношении Грузии принципа соблюдения территориальной целостности.
России предстоит выработать ясную позицию по всем важнейшим вопросам. Вернется ли Россия к прежней линии – поддержке территориальной целостности Грузии? А если нет, то какой статус Южной Осетии и Абхазии будет отстаивать?
Если Россия будет отстаивать какой-то новый статус Южной Осетии и Абхазии, то как быть с жесткой позицией по отношению к Косову? Теперь с этим придется определиться. Саркози, заканчивая выступление вчера в Москве, заметил: «Можно сказать, что мира нет, но мы имеем временное прекращение боевых действий».
Мир, о котором идет речь, – это международно признанное политическое урегулирование конфликта между Грузией и автономиями, которое окончательно определит их статус, взаимоотношения и границы сторон. Из нынешней неопределенности придется выходить, но этот процесс затянется. По-настоящему переговоры по этой теме вряд ли начнутся до смены власти в США. Но после того, как в Америке появится новая администрация, процесс будет долгим. Взаимное неприятие сторон и скрытая вражда не исчезнут сами собой. Как бы ни менялась власть в Грузии, ее позиция по отношению к Южной Осетии и Абхазии будет такой же, как сейчас, или еще более радикальной. Как показывает исторический опыт стран Центральной и Восточной Европы 1920–1940-х гг., жесткий этноцентризм изживается в течение 20–30 лет.
России, если она ощущает себя действительно сильной державой, способной решать серьезные внешнеполитические задачи, не стоит лишний раз пытаться вернуть бывшие республики СССР силовым способом. Москва добьется больших успехов на постсоветском пространстве, если создаст для соседей ясные и прозрачные правила торговли, инвестиций и привлечения рабочей силы, предложит им выгодные совместные экономические проекты, участие в которых сгладит прошлые обиды.