От редакции: Грядущий гром
По оценке аналитиков Альфа-банка, доля углеводородов в экспорте страны в последние годы стабильно росла, достигнув 69% в I квартале 2008 г. Доля сырьевого сектора в доходах бюджета достигла в 2006–2007 гг. 50–60%.
Интересно было бы угадать цену нефти, при которой Россия наконец займется структурными реформами. Так можно было бы определить, когда грянет гром, который заставит русского мужика перекреститься.
Конечно, институты развития созданы, программы и концепции написаны, а любые робкие ростки ненефтяной экономики сразу поднимаются на флаг. Но из намеченных восемь лет назад трех блоков реформ – финансовой инфраструктуры, промышленности, госуправления – относительные успехи достигнуты только в первом. Разговор о звании мирового финансового центра пока отложим. В свежем рейтинге финансового развития, составленном Всемирным экономическим форумом, страна заняла 36-е место из 52-х. А в ежегодном докладе Doing business Всемирного банка Россия потеряла восемь позиций и стоит теперь на 120-м месте – при этом авторы доклада особо отмечают, что за последние два года в нашей стране не отмечено крупных реформ.
В последние дни мы видим обострение конфликта по поводу выбора экономической стратегии страны. Публичные противоположные позиции в конфликте занимают министерства финансов и экономического развития (подробнее о столкновении читайте статью на стр. А1). Алексей Кудрин жестко критикует концепцию-2020 в том числе за слишком оптимистичные прогнозы нефтяных цен и уровня госрасходов (Минэкономразвития выступает за стимулирование экономического роста госинвестициями). В интервью газете «Коммерсантъ» Кудрин говорит, что для преодоления назревших дисбалансов в экономике необходимо проведение институциональных реформ.
Останется ли этот конфликт тактическим конфликтом между двумя министерствами? Возможно, это зависит от глубины кризиса. Владимир Мау, ректор Академии народного хозяйства, написал в статье «Лекарство, которое никто не любит» («Ведомости» от 10.09.2008, стр. А4): «И наш опыт, и западный однозначно свидетельствуют: к неолиберальным рецептам прибегают тогда, когда страна оказывается в тяжелом кризисе и когда все другие рецепты оказываются дискредитированными».
Что делать? Бросаться спасать цены на нефть? Профильный вице-премьер Игорь Сечин уже съездил на сессию ОПЕК. Вряд ли именно его участие повлияло на итоговое решение (организация согласилась сократить производство на 530 000 баррелей в сутки), странам ОПЕК тоже важна высокая цена. Но российский жест понятен.
На Западе, в свою очередь, пытаются понять, как связаны цены на нефть и поведение России на международной арене. Институт американского предпринимательства (American Enterprise Institute) пришел к выводу, что подорожание барреля на $1,48 приводит к росту «агрессивности» России на 1 балл. Анализируя ситуацию с начала 2000 по сентябрь 2007 г., они считали «агрессивными» действия России, ущемляющие интересы Запада. За исследуемый период мировые цены на нефть выросли с $17,37 за баррель до $73,88, а уровень «агрессивности» поднялся с 17 до 55 баллов. Авторы отмечают, что в период сравнительно низких цен в 2001–2002 гг. Россия вела себя наименее агрессивно.
Можно посчитать исследование «вражеским». А можно посчитать его выводы банальными. Ведь российские власти тоже отмечают эту связь, просто квалифицируют ее несколько иначе: в 1990-е Россия была слаба, а теперь стала сильна и самостоятельна. Можно на том же отрезке времени рассчитать, на сколько растет самостоятельность при повышении цены барреля на $1.
В последнее время мы были свидетелями множества ситуаций, когда обострение международной обстановки вело к подорожанию нефти. Но пока видим, что это необязательно ведет к росту цен на нефть. У нас война на Кавказе и жесткое противостояние с Западом – а нефть стала дешеветь. Пора приниматься за структурные реформы.