От редакции: Выход из теплицы
С утра Минфин объявил о мерах по поддержке финансовой системы (подробнее см. статьи на стр. А1, Б1): Сбербанку, ВТБ и Газпромбанку предложено более 1 трлн руб. из бюджета для размещения на депозитах на срок три и более месяцев, в бюджетное законодательство будут внесены изменения, позволяющие размещать средства бюджета на банковские депозиты в 2008 г. с возвратом в 2009 г. Центробанк после совещания с участием ФСФР, представителей бирж и участников рынка обнародовал свои меры: снижение нормативов обязательных резервов на 4 процентных пункта по всем видам обязательств, снижение процентных ставок по кредитам ЦБ.
Кризис финансового рынка стал первой, но, возможно, не единственной проверкой готовности российских властей к кризисному управлению. Руководство и граждане хорошо научились отдыхать и тратить, но теперь, вероятно, придется и поработать. Экономические неурядицы, если они коснутся граждан, могут сказаться и на устойчивости российской политической системы. Популярность и легитимность существующей в России политической системы основаны на высоких темпах роста экономики и увеличении доходов граждан.
Весьма вероятно, что этими мерами ограничиться не удастся (см. варианты действий для государства в статье Мартина Вулфа на этой странице). Но пока глава ФСФР Владимир Миловидов назвал проблемы фондового рынка «техническими», а министр финансов Алексей Кудрин заявил, что проблемы финансового рынка не скажутся на «простых россиянах».
Российский фондовый рынок действительно не настолько развит, чтобы, как в США, уменьшение его капитализации создавало у «простых россиян» ощущение бедности и снижало уровень потребления. С другой стороны, кризис на финансовом рынке, если он приведет к паре крупных банкротств банков, а затем вызовет аналогичную реакцию у крупных компаний на других рынках, уже скажется на «простых россиянах» гораздо сильнее – поскольку у наученных негативным опытом разных лет (1998, 1991 гг.) россиян потенциал дурных ожиданий гораздо больше.
Предложенные меры по оздоровлению финансового рынка вызвали разную реакцию у экспертов: в частности, они сомневаются, что крупнейшие госбанки смогут ретранслировать на уровень ниже полученные бюджетные средства в условиях кризиса доверия и ступора на рынке МБК. Кроме того, сама тактика накачивания экономики деньгами применяется уже не первый месяц – однако это не предотвратило кризиса. Фондовый рынок падал на фоне увеличения объемов бюджетных средств, предоставляемых банковской системе. ЦБ приходилось решать противоречивые задачи: вбрасывая на рынок рубли, он повышал спрос на валюту и тут же валюту продавал, чтобы поддержать курс рубля, – ликвидность опять снижалась.
Вообще, финансовый кризис во многом вырос из известного и много раз обсужденного риска: огромной частной внешней задолженности и зависимости от ситуации на мировых рынках. Актуализация этого риска оказалась для регуляторов неожиданной. Неоднократно назывались и другие риски: падение цен на нефть (уже происходит и является одной из причин вывода капитала из России), энергетический кризис (рост инвестиций в добычу остановился еще до нынешнего кризиса, а что будет теперь?), инфляция (вчера глава ЦБ Сергей Игнатьев признал, что по итогам года она может составить 12%, но сейчас приоритет для ЦБ – ликвидность).
Впрочем, пока еще ничего не проиграно. Просто из тепличных условий нефтяного роста российская экономика перемещается (теперь уже вынужденно, а ведь было время, когда можно было делать это сознательно) в более сложные условия, когда рост должен получить новое качество. Финансовый кризис требует от властей точной экономической тактики, не связанной с интересами групп влияния. Скажем, предлагаемый рядом экспертов переход на плавающий курс рубля будет выгоден банковской системе и отечественному производителю, но не выгоден компаниям, занявшим крупные средства за рубежом.
Безусловно, нужна еще и точная экономическая стратегия, предусматривающая структурные реформы.