От редакции: Новые ноты
Слова о симфонии властей как об идеальной форме взаимоотношений церкви и государства можно считать первым политическим заявлением нового патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Произнес он их в понедельник в Кремле, где государство, собственно, поздравляло его с интронизацией.
Патриарх признал, что идеала этого отношения никогда так и не достигли и вряд ли достигнут, но «<...> мы как церковь сознаем необходимость, чтобы дух симфонии направлял наши мысли и дела в построении модели церковно-государственных отношений».
Концепцию симфонии создал почти 1500 лет назад представитель светской власти – император Юстиниан. Симфония – это равноправное сотрудничество, «созвучие» священства и государства, как происходящих из одного божественного источника.
Важно уточнить, что, по мысли Юстиниана, симфония возможна, только когда священство «поистине беспорочно и украшено верностью Богу», а государство «украшено правильным и порядочным государственным строем» и компетентно. В таком классическом варианте можно понимать слова патриарха Кирилла как призыв к священству РПЦ быть максимально беспорочным и к светской власти – максимально порядочной и компетентной.
Но есть историческая окраска термина. Юстиниан считал религиозное единство важным условием прочности государства, он включил церковные каноны в свод законов империи. Такой порядок позволял монархам утверждать о священности своей власти, а церкви – иметь привилегированное положение в государстве. При этом отношения между императорами и патриархами в Византии были далеки от гармонии, а порой даже довольно кровавы. В российской истории попытки церкви быть ближе к власти заканчивались плохо – взять хотя бы Синодальный период полного подчинения.
В этом смысле конституционное отделение церкви от государства и свобода вероисповедания – благо для церкви. Возможно, патриарх Кирилл выступает за «симфонию» с государством для всех конфессий. Это было бы новым прочтением исторического термина.
Предыдущий патриарх Алексий II старался его не употреблять. Безусловно, он ратовал за нравственность власти и полагал, что «построение государства без Бога» обречено на неудачу. Но считал, что церковь должна быть отделена от государства, потому что «тесные объятия государственной власти мешали нашей свободе. Не хотел бы такого будущего для Русского Православия».