Политэкономия: «Вехи» через 100 лет
Русская интеллигенция заложила традицию беспощадной самокритики ровно 100 лет назад, когда в марте 1909 г. увидел свет знаменитый сборник «Вехи». Интеллигенция – понятие трудноопределяемое, но семеро участников сборника, многие из которых потом были отправлены вон из России на «философском пароходе», уж точно относились к этому сословию, в дальнейшем – прослойке. Содержание «Вех», конечно, не предполагает совсем уж буквальных исторических параллелей, но вот что точно не изменилось за столетие – это типология споров с их самоуничтожительной горячностью.
Веховцы критиковали интеллигенцию, если говорить упрощенно, за революционный радикализм. В основном левого направления, хотя в сборнике содержались и намеки на кадетов. Они тоже, конечно, были достаточно радикальны. Но власть не закатывала их в Краснокаменск и не отправляла навсегда на заграничную Ривьеру. Вспомним, как отбывал наказание в новеньких «Крестах», где еще даже тараканы не завелись, кадет Владимир Дмитриевич Набоков: он прибыл в камеру с надувной ванной и наставлением по гимнастике, написал ряд статей и выучил итальянский язык.
Веховцы призывали к духовному, в том числе религиозному, самосовершенствованию интеллигенции, что было еще дальше от реальной жизни, чем борьба кадетов или октябристов. Победили в результате все равно большевики, что превосходным образом предсказал (но не в «Вехах») Николай Бердяев.
Это я не к тому, что, пока идет война непримиримых интеллигентов на улице с интеллигентами во власти, на авансцену русской истории непременно выйдут национал-социалисты. Этот сценарий вероятен. Но уроки «Вех» не в появлении третьей силы. Уж очень сегодняшняя интеллигентская война типична и узнаваема.
Одни говорят, как Михаил Гершензон: «Кучка революционеров ходила из дома в дом и стучала в каждую дверь: «Все на улицу!» <...> Полвека толкутся они на площади, голося и перебраниваясь. Дома грязь, нищета, беспорядок, но хозяину не до этого. Он <...> спасает народ». И знаменитое: «Нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом – бояться мы его должны <...> и благословлять эту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами еще ограждает нас от ярости народной». Другие с трезвой горечью посетуют, повторяя Сергея Булгакова: «Невозможны уже как наивная, несколько прекраснодушная славянофильская вера, так и розовые утопии старого западничества». Так вот уже целый век как невозможны! Из него же: «Нетерпимость и взаимные распри суть настолько известные черты нашей партийной интеллигенции, что об этом достаточно лишь упомянуть».
Несмотря на повторяемость истории идей и действий, кухни и площади интеллигенции – фермент перемен. Однако в ту короткую эру, когда у власти была праволиберальная интеллигенция, ее упрямо скидывала интеллигенция леволиберальная. И кажется, нет этой истории, описанной век назад в «Вехах», конца.