Правила игры: Большой успех G20

От глобальных саммитов ждут глобальных решений, а их, как правило, не находится. Прошедшая на прошлой неделе в Лондоне встреча «большой двадцатки» завершилась, ради разнообразия, успехом. Дело не в триллионе долларов, выделенном МВФ на борьбу с кризисом (сильнее всего это поможет небольшим странам, у которых значительная часть проблем связана с курсом национальной валюты). Дело в том, что встреча ясно продемонстрировала: мир остается единым. Правительства ведущих стран, пусть и озабоченные прежде всего внутренними проблемами, видят опасности протекционизма и (пока) считают возможным громко говорить об этом. Для нас самый важный итог выглядит так: Россия остается частью «большого мира» и ставит своей задачей в нем оставаться.

Разногласий, конечно, было немало. Сопротивление европейских лидеров, прежде всего Франции и Германии, американским планам активного стимулирования совокупного спроса продиктовано не геополитическими соображениями. В Европе, где рынки труда более защищены, чем в Америке, потребление не падает так сильно вслед за падением ВВП, а значит, аргументов в пользу стимулирования спроса меньше. Негибкость европейских рынков труда еще, возможно, сыграет отрицательную роль, тормозя переход европейских стран к росту, но пока кризис в Америке чувствуется сильнее, чем в Европе. С другой стороны, американцы уже вовсю борются с проблемой «плохих активов», а европейские правительства еще не так хорошо осознают масштабы проблемы.

Выступить с какой-либо значимой инициативой на глобальном форуме трудно, и российскому президенту это не удалось. Разговоры о необходимости перехода к новым резервным валютам были хороши для внутреннего употребления, но ничего не стоят на мировом уровне. Что мешает нашей стране держать резервы в другой корзине валют или активов? Да то же самое, что мешает обычному человеку: нет этих других надежных активов и не видно, откуда им взяться. Впрочем, аналогичные разговоры со стороны китайского руководства выглядели еще жальче. После 10 лет накопления долларовых активов – чтобы удерживать конкурентоспособность китайского экспорта, необходим был слабый юань – выяснилось, что самый размер этих активов (почти $2 трлн) – головная боль для Китая. Продавать, удорожая экспорт и обесценивая собственные сбережения? (Для США этот невозможный сценарий имел бы, не исключено, положительный эффект – через ослабление доллара и инфляционное давление, хотя, конечно, массированная продажа Китаем бумаг казначейства США осложнила бы размещение новых займов.) По счастью, нынешняя модель китайской экономики не дает ей шанса на развитие вне мирового рынка.

Для России сохранение себя как части глобальной экономики – не внешне-, а внутриполитическая задача. Пусть слова президента Медведева о приверженности свободе торговли – это только слова. Сторонников свободной торговли и свободного рынка ожидают сейчас тяжелые времена, и Медведев не лишний солдат в этой борьбе.