В России модно либо критиковать США как страну, ответственную за кризис, либо кивать на ее экономическую политику и говорить: «Американцы это делают – значит, это правильно». Хотя в целом экономический блок новой администрации США вполне компетентен, следовать некоторым предложенным им антикризисным мерам не стоит. Мы считаем, что одним из таких опасных примеров является программа спасения американских банков – «План Гайтнера».
План министра финансов США Тимоти Гайтнера вкратце таков. Главная роль в оценке плохих активов отведена частным инвестиционным фондам, а государство входит партнером в купленные активы и предоставляет кредиты. Активы, которые попадают под действие плана Гайтнера, – токсичные кредиты (например, кредиты, обеспеченные недвижимостью) и токсичные ценные бумаги (например, деривативы на ипотеку с высоким докризисным рейтингом ААА). Детали плана немного отличаются для двух типов активов, но принцип примерно одинаков. На $1, вложенный фондами, государство предоставляет $1, т. е. становится 50%-ным акционером. Для покупки токсичных кредитов FDIC (американский аналог АСВ) предоставляет кредит, максимальная сумма которого не может превышать шесть значений капитала. Для покупки токсичных ценных бумаг Федеральная резервная система предоставляет кредит, сумма которого не может превышать капитал. Общая сумма государственного и частного участия в капитале планируется в размере $75–100 млрд, а объем гарантированных кредитов достигнет $400 млрд, т. е. планируется выкупить $500 млрд активов. А в будущем вся программа может увеличиться до $1 трлн.
Вашингтон прав в том, что такое государственно-частное партнерство позволит – по крайней мере, частично – расчистить банковскую систему от плохих активов. Это, в свою очередь, необходимо для того, чтобы запустить кредитование и вывести экономику из кризиса. Но какой ценой? Очевидно, что это дорого обойдется налогоплательщикам, потому что фонды, безусловно, переплатят за плохие активы. В этом план Гайтнера ничем не лучше плана Полсона. Так как банки лучше знают свои активы, они расстанутся лишь с теми из них, которые стоят дешевле, чем за них готовы заплатить покупатели.
Гайтнер утверждает, что его план лучше, чем исходный план Полсона (который фактически не был реализован), ведь теперь плохие активы выкупаются у банков не совсем за государственный счет. Но надеяться на то, что частные инвесторы адекватно оценят активы, не стоит. Сторонники Гайтнера говорят, что у фондов есть и знания, и стимулы для того, чтобы оценить токсичные активы, а государство и фонды будут делить между собой риски как полноправные партнеры. Действительно, профессиональные участники фондового рынка лучше разбираются в оценке сложных активов, чем чиновники министерства финансов. Но стимулов для правильной оценки у них нет. Хотя государство и будет владеть половиной купленных активов, риски налогоплательщиков и фондов не сравнимы. Максимум, что могут потерять фонды, – это первоначальные инвестиции. А налогоплательщик может потерять и инвестиции, и всю сумму гарантированного кредита. Подавляющее большинство рисков банкротства частно-государственных фондов несет на себе государство, а не их частные акционеры. Поэтому фонды с удовольствием заплатят за эти активы сверхвысокую цену.
В этом смысле план Гайтнера так же хорош для акционеров банков, как и план Полсона. Он хорош и для частных акционеров фондов. Но американским налогоплательщикам он обойдется в сотни миллиардов долларов. Фактически речь идет о рекапитализации банков за государственный счет. Почему Гайтнер предпочитает тратить бюджетные средства для спасения акционеров банков? Часто дело представляют так, что альтернативой считается лишь национализация банков. Логика очень простая: по правилам рынка если банк – банкрот, то его акционеры должны потерять все свои деньги. Даже если государство и предпочтет спасти банк (чтобы не допустить распространения банкротств по цепочке кредиторов), это справедливо делать при условии полного или частичного размывания сегодняшних собственников. С другой стороны, где взять новых акционеров? Часто говорят, что новый капитал есть только у государства, поэтому банки придется национализировать. Американские избиратели очень не любят слово «национализация», а вот «план Гайтнера» и «частно-государственное партнерство» звучат намного более политкорректно.
Но аргумент, что альтернативой плану Гайтнера является лишь национализация, противоречит предпосылкам плана Гайтнера, который предполагает, что в экономике есть частные инвесторы. Если эти инвесторы найдут деньги на плохие активы, разве они не заинтересуются целым банком? Поэтому если национализации можно избежать вообще, то ее можно избежать и без плана Гайтнера.
Недостатки плана Гайтнера – это не только внутреннее дело США. Рост расходов американского бюджета повышает размер американского долга и увеличивает вероятность того, что американцы используют инфляцию для того, чтобы несколько обесценить долларовые активы иностранцев, в том числе и российские резервы. Если план Гайтнера будет реализован, то держателям американских облигаций лучше переходить в TIPS – облигации, защищенные от инфляции.
Вопрос о том, что делать с плохими активами, является одним из основных и в России. К сожалению, опубликованный на прошлой неделе антикризисный план правительства как будто нарочно избегает конкретного описания путей решения этой проблемы. Впрочем, в феврале первый вице-премьер Игорь Шувалов уже заявлял, что российское правительство не собирается выкупать активы. Это правильная позиция, и не стоит тратить деньги налогоплательщиков на выкуп плохих активов по завышенным ценам только потому, что так собираются действовать американцы. Мы по-прежнему считаем, что механизм «плохого – хорошего банков», о котором мы писали в номере от 3 февраля, – лучший рецепт лечения банковской системы.