От редакции: Освобождение заложника
Первый из заложников в деле ЮКОСа на свободе. Четвертая попытка бывшего юриста компании Светланы Бахминой получить условно-досрочное освобождение увенчалась успехом (читайте подробно на стр. А2). Надеемся, она уже вернулась к семье и двум старшим детям вместе с родившейся в неволе младшей дочерью.
Решение Преображенского суда Москвы об условно-досрочном освобождении Бахминой вписывается большинством комментаторов в ряд примирительных жестов со стороны российских властей в адрес общества. Вчера мы писали о серии встреч Дмитрия Медведева с неудобными для власти представителями гражданского общества. В сфере юстиции тоже что-то происходит. На следующий день после приема правозащитников, 16 апреля, президент помиловал сразу 12 человек, осужденных за нетяжкие преступления. Это большая редкость в последние годы: в 2007 г. не было ни одного помилованного, в 2008 г. – всего два. Вчера министр юстиции Александр Коновалов заявил о необходимости чаще использовать помилование в отношении заключенных, совершивших преступления малой тяжести, и пообещал «обратить внимание» на нарушения в мордовской колонии, где Бахмина отбывала наказание. «Рост числа осужденных является следствием усиления карательной политики государственного правового механизма, что не всегда бывает оправданно», – заявил вчера в Совете Федерации заместитель генпрокурора Евгений Забарчук.
Освобождение Бахминой – торжество здравого смысла. Правда, ждать торжества пришлось очень долго. Сначала ей не дали отсрочки наказания до достижения младшим сыном 14-летнего возраста (в 2006 г. ему было четыре года). Всем критериям для условно-досрочного освобождения она отвечала к моменту подачи соответствующего прошения (май 2008 г.): отсидела половину срока (с учетом сизо), имела положительные характеристики, осознала вину, примерно себя вела, не говоря уже о новой беременности. Но ни три процесса в Зубово-Полянском суде Мордовии, ни рождение дочери, ни многочисленные обращения общественности к президенту, ни собранные в интернете подписи не приводили ни к каким изменениям. Президент не стал миловать Бахмину. То ли он хотел, чтобы судебная система сама, независимо приняла решение. То ли «примирительный тренд» еще не сформировался в сознании российского политического руководства.
Дело Бахминой, как и другие дела, касающиеся компании ЮКОС, сильно повлияли на российскую судебную систему. Она в известном смысле сама стала заложницей этого долгого и тяжелого процесса. Чем дальше, тем труднее будет делать вид, что этой истории не было. Инерция дела ЮКОСа, в котором изначально присутствовала политическая, а не правовая логика, очень велика – огромный массив взаимосвязанных решений вынуждает судей действовать в том же направлении. А их пересмотр повлечет за собой цепную реакцию – в деле слишком много, мягко говоря, «натяжек», признание которых незаконными разрушит и без того хрупкую позицию обвинения.
Поэтому либеральный тренд скорее будет выражаться в некоем изменении судебной практики вообще, без оглядки на прошлое. Властям, вероятно, хотелось бы как-нибудь незаметно размести дело ЮКОСа по углам. Вопрос только – реально ли это сделать? Вряд ли.
Тем не менее на уровне политической власти мы можем говорить о некотором сознательном «потеплении», которое, впрочем, пока не выглядит системным. Возможно, Медведев по согласованию с Путиным исправляет часть ошибок последнего – так, чтобы Путину не пришлось проходить через неприятную процедуру их личного признания.
Вероятно, правящий дуумвират готов отказаться от наиболее одиозного наследия 2000-х. Ситуация, прежде всего экономическая, в стране и мире изменилась кардинально. В таких условиях российское начальство обычно стремится прибегнуть к перестройке. Суть игры теперь в том, удастся ли сохранить жизнеспособность системы методами тонкой настройки или действовать такими методами уже поздно.