Финансовый фронт: Пора снизить ставки
Руководство Центробанка всерьез озабочено стагнацией на кредитном рынке. Если учесть курсовые разницы, кредитный портфель банков практически не изменился, заявил на этой неделе председатель ЦБ Сергей Игнатьев. Госбанки с начала года наращивали портфели в среднем на 1,3% в месяц, а у остальных банков примерно на столько же портфели сокращались, сообщил он.
У меня сложилось впечатление, что Игнатьев даже несколько удивлен таким развитием событий. Ведь он сам, лично, просил госбанки наращивать портфель на 2%, при этом кредитуя коммерческие банки во все возрастающих масштабах.
Парадокс ситуации в том, что снижение темпов кредитования реального сектора – это прямое следствие кредитно-денежной политики Центробанка, наложившейся на мировой кризис. «Кредиты, которые компании сейчас берут под 20%, не будут возвращены – где вы видели бизнес, способный вынести такую нагрузку?» – такая оценка ситуации топ-менеджером российского банка хорошо объясняет, почему банки не хотят сейчас выдавать кредиты. С точки зрения компаний ситуация ничуть не лучше – в момент снижения спроса на продукцию и туманных перспектив затевать новые проекты в условиях, когда реальные ставки (номинальные за вычетом инфляции) подскочили с 0–5% до 10%, желающих должно быть немного. А взять ипотеку на 30 лет под 20% годовых?
Только резкое снижение ставок Центрального банка позволит решить проблему кредитного кризиса. Заметьте при этом, что качество кредитов, как бы парадоксально это ни звучало, только вырастет. По ставкам в 5% или 10% годовых будут готовы кредитоваться не только те, кто находится в отчаянном положении.
К сожалению, из многочисленных заявлений руководства Центробанка можно сделать четкий вывод: Банк России в определении своих ключевых ставок ориентируется в первую очередь на текущую инфляцию. У такого подхода есть серьезные недостатки. Во-первых, в силу неразвитости механизмов распределения ликвидности ставки, по которым банки могут привлекать деньги (в том числе и от ЦБ), в итоге существенно превышают ставку рефинансирования, а значит, и инфляцию. Во-вторых, будущая инфляция может значительно отличаться от текущей. И наконец, примеры других стран показывают, что краткосрочное падение процентных ставок ниже ожидаемой инфляции не приводит к отрицательным последствиям.
В конце прошлого года журналисты, аналитики и экономисты наперебой подсчитывали, сколько денег государство собирается вкачать в экономику. Раздавать триллионы обещали Центральный банк (в основном банкам) и правительство (всем, кто заслужил). Пора констатировать, что эти меры оказались недостаточными. Бюджет за пять месяцев выполнил инвестиционную программу на треть, а Центробанк поднял ставки до невиданных высот.
Все опасения о всплеске инфляции оказались напрасными – она снижается в этом году и, по словам Игнатьева, будет «существенно» меньше 13% (М2 за год и вовсе снизилась на 9%). Зато ВВП просел на 10%. Чтобы сдержать падение, нужно больше денег, и, если их нет у правительства, единственный, кто может помочь выправить ситуацию, – это Центробанк.