От редакции: Модель для разборки
Слова руководителей «АвтоВАЗа» о скором переходе на импортные комплектующие (см. статью «Пошли на запчасти» в прошлом номере «Ведомостей») воспринимаются сейчас, мягко говоря, с улыбкой. Потребовались годы лозунгов о стратегическом характере автопрома, необходимости поддержки всех связанных с заводом россиян независимо от эффективности предприятий, на которых работают они или их родственники до девятого колена, неоднократные решения о повышении импортных пошлин на автомобили и введении высоких порогов локализации для иностранных сборочных производств на территории России и т. д. и т. п. (вплоть до обвинений западных разведок в подрывной работе) – и все для того, чтобы теперь собирать «ВАЗ» на 80% за рубежом. Если так дальше пойдет, калужский «фольксваген» станет в России более «народным» автомобилем, чем «Жигули».
Мы привыкли обвинять во всех грехах руководство предприятия, однако такие вещи, как социальная стабильность или стратегический характер отрасли, – политические решения. На каком-то этапе «АвтоВАЗу» выгодно получать господдержку как ядру «странообразующего предприятия» вместе со всеми поставщиками. На других этапах это становится невыгодно – когда оказывается, что сам «АвтоВАЗ» может работать лучше, чем кто-то из поставщиков, но навязанные ситуацией и правительством отношения не дают ему выбора.
Может, теперь все изменится? Здравый смысл, хоть и не прямым путем, снова выйдет на поверхность. То есть произойдет главное: социальные проблемы города будут отделены от экономических проблем предприятия и «АвтоВАЗ» начнет выпускать не только качественные, но и недорогие машины (за счет экономии на масштабах, использования новых технологий производства комплектующих и технологий организации производства вообще)? А с социалкой государство тоже разберется современными эффективными методами: переобучением, стимулированием мобильности, предпринимательства, развития сферы услуг...
Но дело в том, что существует «странообразующая практика», которую очень сложно и долго менять. «АвтоВАЗ» в этом смысле лишь универсальная модель, отражение общих принципов государственного управления. Логика у политиков была такая: с заводом связано большое число людей, которых надо контролировать. Поскольку завод огромный, он модельный для страны, если ты людей на нем не контролируешь, это может серьезно сказаться на поведении (например, электоральном или протестном) остальных. На «АвтоВАЗе» всегда очень старались не допустить серьезных протестов, и акция прошлой недели, в которой приняло участие около 200 человек, обсуждалась во всех СМИ как серьезная новость. И наоборот: в Тольятти неоднократно проходили многотысячные митинги в поддержку решений партии («Единой России») и правительства.
Контролировать людей можно, обеспечив их какой-никакой работой и социалкой. Люди, кстати, с такой системой во многом согласны – так деды жили, отцы жили. Например, свежий опрос ВЦИОМ показывает, что 82% россиян никогда не пытались организовать свой бизнес, 51% и не думает это делать, а 45% не представляют, что для этого нужно. Появившаяся в оттепели конца 1980-х – начала 1990-х прослойка предпринимателей, судя по всему, давно уже достигла предела роста и развития: их активность уравновешивается коррупцией и административными препонами.
Может, власть иногда и задумывается: не отпустить ли людей в самостоятельное плавание, дав им больше свободы, создав условия и контролируя другими методами (информационными, общим участием и т. д.). Но боится, потому что не умеет. И чем больше боится, тем меньше умеет. Стоит помнить, что торговля эффективнее продразверстки, а в стране с более высоким уровнем политических и экономических свобод выше и производительность труда.