От редакции: Порядок в прошлом
Очередная круглая годовщина начала Второй мировой войны, совпадающая с первым днем учебного года, дала новый импульс дискуссии об изучении истории в школе. Вчера президент Дмитрий Медведев призвал «навести порядок в этом вопросе». Действительно, история – не простая учебная дисциплина, она помогает в постижении других общественных наук. Хороший педагог может научить школьников отличать знание от его видимости, интерпретацию факта от передергивания, цивилизованный спор от ругани. История еще и важный инструмент воспитания в молодом человеке патриота и гражданина. Российским историкам непросто описывать героические и трагические страницы прошлого так, чтобы изучение первых не рождало гордыни и ксенофобии, а рассказ о вторых – самоуничижения.
Вопрос в том, как бороться с кашей в головах школьников. Отсутствие общепринятого мнения по поводу ключевых событий недавнего прошлого – революции 1917 г., коллективизации, репрессий 1920–1950-х гг., наших поражений в первые годы Великой Отечественной войны, развития СССР в 1970–1980-е гг. – ведет к раздвоению исторического сознания. По данным «Левада-центра», доля оценивающих роль Иосифа Сталина в отечественной истории положительно и отрицательно почти одинакова – 39% и 38%.
Это позволяет в том числе ставить под сомнение преступность уничтожения миллионов людей и представлять массовый террор «прагматичным способом решения народно-хозяйственных задач».
В современной России альтернативные точки зрения на прошлое основаны на его недостаточном знании. Наши соотечественники знают историю на твердую двойку. По данным ВЦИОМ, 60% опрошенных правильно ответили на три и менее из восьми несложных вопросов, задаваемых школьникам в рамках ЕГЭ. Лишь около трети россиян знают дату начала Сталинградской битвы и снятия блокады Ленинграда. При этом 78% респондентов ВЦИОМ поддерживают создание комиссии по борьбе с фальсификацией истории.
Проблема низкого качества знаний не в большом количестве учебных пособий с разными точками зрения, а в снижении их научного качества. Некоторые авторы ошибаются в датах, именах видных деятелей истории, путают (умышленно или нет) цифры военных потерь и число репрессированных. Возможно, в результате работы профессионального сообщества учебники пройдут беспристрастную оценку и в школу попадут наиболее качественные работы, в которых авторы без умолчаний объективно расскажут об отечественной и мировой истории. Если это будет так, а решающее мнение в определении списка литературы будет принадлежать учителям и попечительским советам школ, то инициативу президента можно только приветствовать.
Однако есть опасность, что чиновники и официозные обществоведы услышат прежде всего слова Медведева о том, что учебники советского образца создавали «целостные представления о том, что было в прежней жизни, что было в истории России, да и всего мира». Это можно расценивать не как призыв к улучшению качества, а как сигнал к утверждению единственно правильной точки зрения. Вот этот путь представляется тупиковым.
Разумеется, государство сейчас способно заставить издательства печатать «правильные» учебники. Однако мнение, сформулированное политиками любого толка, неизбежно окажется партийным, а значит, неприемлемым для части граждан. Навязывание единой точки зрения при современном развитии средств коммуникации способно создать неменьшие противоречия в умах молодежи, чем наличие нескольких учебных пособий, в которых будет говориться о разных точках зрения на те или иные события. Как, например, учителя истории будут отрицать вину СССР за события Второй мировой войны или оправдывать сталинизм, а на уроках литературы те же школьники будут изучать «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына? Или придется запретить заодно и неудобные книги?
Есть и еще одно важное последствие: некритичное отношение к собственной истории вряд ли воспитает любовь к Родине.