Россияне поставили Пушкина на десятое место
Россияне выбрали любимую книжку. Большинство указало на «Мастера и Маргариту» Михаила Булгакова (16%, по данным исследовательского портала SuperJob). На втором месте с изрядным отрывом оказалась «Война и мир» Толстого (7%), на третьем – «Преступление и наказание» Достоевского (3%). Понятно, что перед нами картина не только читательских, но и социальных предпочтений.
Выбрали небанального, фрондерского, стилистически ослепительного Булгакова. Так мало похожего на русскую классику ХIХ в. Доказывать, что Булгаков как раз из русской классики и вырос, вышел из смеха Гоголя и Достоевского с его «Великим инквизитором», – удел специалистов. Массовому любителю «Мастера» не до филологических штудий. Их Булгаков стоит в стороне от русской реалистической литературы.
Он и в самом деле отчасти другой. Европеец. Эстет. В его знаменитом романе мы не найдем никаких кровавых слезинок ребенка, никакой апологии страдания, свернутых винтов смысла жизни, ужасов крепостничества, утопленных собак, бросающихся под поезд прекрасных женщин, спившихся и погибших в безвестности чудо-мастеров – словом, никакого «грузилова».
«Мастер и Маргарита» – книга развлекательная, пусть это и развлечение самой высокой пробы. Тут вам и фельетон, и любовный роман, и мистический триллер. Тут вам и посмеяться, и поплакать, и задуматься, и застыть от восхищения, вслушиваясь в волшебный булгаковский язык, и полюбоваться густыми потоками зеленого лунного света. Но главное – в конце концов утешиться. Утешиться чуть печальной и все равно счастливой развязкой – все предусмотрено в этом удивительном романе. Зло будет наказано, и Иешуа тихо улыбнется нам с последней страницы.
Можно, конечно, стенать о неиссякаемой тяге массового читателя к сказке, пусть и гениальной, о том, что безвольный Иешуа вновь предпочтен Иисусу и о том, что вот надо же – Достоевский и Толстой оказались лишь на третьем и втором месте, а Пушкин так и вовсе на десятом, причем сразу вслед за ним очутился, о ужас, Коэльо... Но мне слышится в этом выборе читательского большинства не столько тяга к развлечению, сколько усталость. Та часть человечества, что живет в российских широтах, устала не от развлечений, а от страданий. От кровавого пота, от пробитых насквозь рук и ног, от предательства самых близких друзей, от трусости правителей, вечно умывающих руки, – от всего этого кошмара, которым и так полна наша повседневная жизнь. Роскошь называть лучшими книги Толстого и Достоевского могут себе позволить американцы, британцы или японцы, в рейтингах которых именно эти два автора обычно и признаются самыми-самыми. Мы – нет. Мы и так каждый день барахтаемся в описанной ими кровавой каше.
И пусть моя любимая книжка – совсем другая. Но понимаю: Михаил Булгаков устраивает своим измученным соотечественникам блестящий праздник. Что ж, они говорят ему за это прочувствованное спасибо.