Особые экономические зоны оказались практически бесполезными

Ликвидация Федерального агентства по особым экономическим зонам (РосОЭЗ) и передача его полномочий Министерству экономического развития очень похожа на очередной отказ от одной из реформ 2000-х гг. Формальной причиной для расформирования агентства стала его неэффективность: Генпрокуратура обнаружила, что деньги, выделенные на развитие особых зон, просто положены на депозиты под очень низкие проценты; в агентстве трудится 200 человек, при том что работает всего 13 ОЭЗ.

Инициаторы создания особых экономических зон рассчитывали, что снижение налогов и упрощение бюрократических процедур на их территории сократит издержки бизнеса примерно на четверть и привлечет отечественных и зарубежных инвесторов. ОЭЗ должны были стать «точками роста» российской экономики. Создателей российских ОЭЗ очень вдохновлял китайский опыт: в 1980–1990-х гг. производство на территории китайских ОЭЗ росло в среднем на 27% в год. Почему же в российских условиях не удалось повторить китайское чудо?

Эксперты сходятся в том, что из 13 существующих в России ОЭЗ успешным проектом можно назвать только промышленную зону «Алабуга» в Татарстане. Остальные не принесли ожидаемого эффекта, хотя в 2006–2009 гг. на их создание только из федерального бюджета было выделено 49,3 млрд руб.

Российские ОЭЗ не заработали в полную силу по нескольким причинам. Китайские зоны были ориентированы прежде всего на производство. Их успех был обеспечен не только налоговыми льготами и последовательной, доходящей до жестокости борьбой с коррупцией, но и крайне низкой стоимостью рабочей силы. Все вместе это обеспечило их продукции значительные конкурентные преимущества.

В России на производство нацелены лишь две ОЭЗ. Четыре зоны инновационно-внедренческие, а большинство (семь) – туристические. Они требуют совсем других вложений, подходов и инфраструктуры. К тому же туристическо-рекреационные зоны начали создаваться только в 2007 г., им еще нужно найти своих клиентов, и ждать от них немедленной окупаемости не стоит.

Особенности российских ОЭЗ усугублялись просчетами при их организации. Созданием площадок для инновационного бизнеса занимались не девелоперы и бизнесмены, заинтересованные в скорейшем начале работы и получении прибыли, а региональные власти.

Для них одобренный Москвой проект организации ОЭЗ означал признание лоббистских способностей и возможность получить дополнительные деньги из центра.

При этом региональные бюджеты не всегда имели достаточно денег для софинансирования ОЭЗ (в период кризиса эта проблема только усилилась). Чиновники далеко не всегда знали, кто и чем будет заниматься в создаваемых технопарках. Результат плачевный: например, за два года деятельности Московской научно-технической ОЭЗ в ней зарегистрировано всего 11 предпринимателей, а непосредственно на ее территории работает только один. В большинстве туристических зон не было зарегистрировано ни одного инвестора.

Добавим к этому законодательные рамки, сужающие полномочия ОАО «Особые экономические зоны». Оно не могло выступать полноценным инвестором и кредитором, ему позволено только перенаправлять бюджетные средства на создание инфраструктуры. Именно из-за этого значительные средства ОАО «ОЭЗ» просто лежали на банковских депозитах.

Не удалось добиться и существенной дебюрократизации на территории ОЭЗ. За работой резидентов зон наблюдало слишком много чиновников. В частности, в Республике Алтай на семь резидентов местной туристическо-рекреационной зоны приходилось 45 штатных сотрудников территориального управления РосОЭЗ.

Но неудачи в создании особых экономических зон не должны поставить крест на этом проекте. В период экономических неурядиц ОЭЗ могут стать полезными инструментами антикризисной политики. Но для этого нужно проанализировать неудачи и усовершенствовать механизм работы ОЭЗ.