Мягкосердечие присяжных - миф
Председатель Следственного комитета при прокуратуре (СКП) Александр Бастрыкин намерен перестроить российские суды присяжных и дополнить простых граждан судьями.
Нынешний вариант, когда единственный профессиональный судья выносит решение на основании вердикта 12 заседателей, Бастрыкина не устраивает. «Он не в полной мере отвечает тем задачам, которые перед ним поставлены», – заявил Бастрыкин на заседании общественного совета при СКП в пятницу. Руководитель СКП ссылается на европейский опыт, где «суд присяжных наполовину состоит из профессионалов». Хотелось бы понять, какую страну Бастрыкин намерен взять за образец. Французский аналог суда присяжных – суд ассизов – состоит из трех судей и девяти заседателей, итальянский суд ассизов – из двух и шести соответственно, в Бельгии – из трех и 12. В Финляндии судья окружного суда выносит решение на основании вердикта семи или 12 присяжных. Может быть, речь идет о Германии? Однако и там суд шеффенов состоит из судьи и двух заседателей. Лишь по делам особой тяжести судьи превосходят в численности простых граждан – трое против двух. Отметим, что в ФРГ суды шеффенов рассматривают не только дела о тяжких преступлениях, но и те, наказание за которые не превышает года заключения.
Бастрыкин недоволен тем, что присяжные, особенно на Кавказе, слишком часто оправдывают обвиняемых, которые после освобождения совершают новые преступления. Мягкосердечие присяжных – миф, который навязывают обществу правоохранительные органы. В 2006 г. суды присяжных оправдали 227 подсудимых из 1306, в 2007 г. – 238 из 1156, в 2008 г. – 236 из 1135, в первой половине 2009 г. – 107 из 588. Это 17,4%, 20,6%, 20,7% и 18,2% соответственно, что не выше европейских показателей. Если учесть, что российские суды ежегодно рассматривают более 1 млн уголовных дел, то несколько сотен оправданных обвиняемых не могут изменить карательную направленность правосудия. Важнее другое. Мнение, что суд присяжных «не полностью отвечает задачам, которые перед ним поставлены», разделяют не только коллеги Бастрыкина по цеху, но и штатские правоведы. Похожие слова произнес в августе президент Дмитрий Медведев.
Он уже добился изъятия из компетенции суда присяжных дел по обвинению в терроризме, захвате заложников и государственной измене.
Медведев намеревается внести в Госдуму проект, по которому их лишат права рассматривать дела еще по 15–17 статьям, в том числе «бандитизм» и «покушение на жизнь работника правоохранительных органов».
Ситуация отчасти напоминает реформы итальянского правосудия 1931 г. при Муссолини, когда присяжных в судах заменили шеффены, как правило, назначаемые из числа госслужащих и согласованные с минюстом.
Речь, по мнению экспертов, идет о судебной контрреформе, ревизии преобразований 1990-х – начала 2000-х гг., которые увеличили, хоть и ненамного, возможность оправдания при обвинительном уклоне отечественного правосудия.
Инициирование этих изменений человеком, шедшим на выборы под лозунгами верховенства закона, выглядит двусмысленно. Месяц назад Медведев заявил в интервью швейцарским журналистам: «Мы создали свой суд присяжных, который по своей компетенции существенно шире европейских <...> в европейском праве и в американском суде присяжных количество преступлений, которые рассматриваются этим судом, достаточно ограниченное, а мы почти всё отдали туда». Президент либо дезинформирован, либо понимает под «почти всем» 0,04–0,06% уголовных дел. Для сравнения: во Франции суды ассизов рассматривают примерно 1% дел, суды шеффенов в Германии – около 2%.
Кремль уже лишил граждан возможности выбирать губернаторов, депутатов по одномандатным округам, а региональные начальники свели к минимуму возможность адекватного отражения волеизъявления на выборах. В этой ситуации желание различных представителей власти ограничить компетенцию судов присяжных говорит об их стремлении свести участие граждан в управлении государством к нулю.