Госкорпорации были способом капитализировать близость к власти

Может быть, сегодня в своем послании Федеральному собранию Дмитрий Медведев объявит о принятом решении реформировать госкорпорации. А может, не объявит. Или если объявит, то не обо всех госкорпорациях. В любом случае в законодательстве сохранится такая организационно-правовая форма – до новых тучных лет.

Госкорпорации проявляют себя как-то не так. Не так, как хотелось. Никакого обещанного прорыва на своих направлениях они не обеспечили. Говорить о том, что они эффективнее работают, чем частные компании или государственные предприятия, сложно. Во-первых, потому, что регулярный контроль за работой госкорпораций практически отсутствует. Во-вторых, специальная проверка Генпрокуратуры и контрольного управления администрации президента обнаружила, что госкорпорации не выполняют возложенных на них функций и задач, допускают нецелевое и неэффективное использование средств и имущества, нарушают законы (все, кроме «Росатома», см. «Ведомости» от 11.11.2009).

Обращает на себя внимание вот какой момент. Проверяющие приводят свои выводы, а представители госкорпораций отвечают (через СМИ): не мы придумали этот закон. Не мы себя такими придумали. Создается ощущение, что какой-то важный элемент в этой схеме пропущен – а кто придумал этот закон? Кто придумал госкорпорации и от кого зависит, будут ли и как они будут реформированы?

На самом деле норма такая в законе о некоммерческих организациях существовала давно, и единственной госкорпорацией долгое время было Агентство по страхованию вкладов, которое и сейчас играет важную стабилизирующую роль в банковской системе.

Массово госкорпорации начали создаваться в 2007 г., в последний год президентства Владимира Путина. Можно предположить, что основных мотивов было два. Экономика вместе с ценами на нефть демонстрировала постоянный рост, денег у государства было много, и казалось, что так будет вечно: желание поучаствовать в их освоении счастливо сочеталось с тезисом об эффективности чеболей – государственных, но свободных в принятии решений компаний. С другой стороны, существовала некоторая неопределенность в связи со сменой власти, что влияло на желание близких к власти людей поскорее капитализировать свою близость.

Госкорпорации как мощные инструменты развития были детищем Путина. Но в последнее время он не проявляет публично своей позиции по отношению к ним. Прорыва они не обеспечили, возможность перераспределения бюджетных денег и госсобственности резко упала в связи с кризисом.

Наоборот, Дмитрий Медведев регулярно говорит о реформировании госкорпораций. Он считает, что акционирование необходимо тем из них, которые «действуют в конкурентной части экономики», остальные должны получить срок, по истечении которого будут ликвидированы.

Очевидно, что возникнет много сложностей. Внешэкономбанк (см. статью на стр. А1) уже беспокоится о несоответствии своих антикризисных задач прописанным в законе функциям и просит избавить его от вынужденной конкуренции с банками. Акционирование же, по подсчетам ВЭБа, потребует внесения в капитал 1 трлн руб. Повысить прозрачность госкорпораций пока планируется применением к ним норм о госзакупках и приравниванием менеджеров к госслужащим. Это паллиатив, особенно учитывая нынешнюю ситуацию с госзакупками и отчетностью госслужащих.

Определение судьбы госкорпораций затянулось. Возможно, по этому поводу существуют разногласия между президентом и премьером. Возможно, решение специально берегли до президентского послания (надо же чем-то его наполнять). Но даже если решение принято и сегодня президент о нем объявит, быстрых изменений ждать не приходится. Часть госкорпораций продолжит существовать, как и их организационно-правовая форма в законодательстве. А ведь еще и новая противоречивая форма появилась – госкомпания как некоммерческая организация (как «Автодор»).