Что понимает правящая партия под "консервативной модернизацией"
Очередной съезд «Единой России» интересен не столько присутствием первых лиц государства и неожиданной инициативой Бориса Грызлова перенести небоскреб «Газпром нефти» подальше от исторического центра Петербурга.
Важнее, что партия власти решила подправить собственную идеологию. На прошлом съезде в ноябре 2008 г. Грызлов объявил, что «медведи» исповедуют «российский консерватизм». Теперь, по словам первого заместителя секретаря президиума генсовета «Единой России» Андрея Исаева, суть программы можно выразить двумя словами: консерватизм и модернизация. Главное в концепции «консервативной модернизации» – проведение преобразований в рамках консервативной идеологии.
Вопрос в том, какой вариант консерватизма выбирает правящая партия и насколько он вообще сочетается с модернизацией и прогрессом.
Классический отечественный консерватизм полтора века создавали несколько поколений отечественных мыслителей: Сергей Уваров, Константин Леонтьев, Иван Ильин и недавно ушедший Александр Солженицын. Его основа: антизападничество, убежденность в особом пути развития России и уверенность в необходимости персонифицированной власти, приоритете государства над личностью и вредоносности масштабных реформ.
Консерваторы стремились оградить Россию от проникновения чуждых, по их мнению, принципов представительной демократии и верховенства закона. Автор триады «православие, самодержавие, народность» Сергей Уваров писал: «Если мне удастся отодвинуть Россию на 50 лет от того, что готовят ей теории, то я исполню мой долг и умру спокойно». В 1883 г. инициатор контрреформ Александра III обер-прокурор Синода Константин Победоносцев отмечал: «Когда суд отделен от государства (на наше горе успели сделать это и у нас), он становится орудием господствующей партии <...> Единая власть – единственный залог правды для России. Вот где правда, а там (на Западе. – «Ведомости») – ложь, роковая ложь для России». Наконец, Константин Леонтьев критиковал не только политические реформы Александра II, но и бурный технический прогресс второй половины ХIХ в. Такого рода консерватизм – сомнительная основа для модернизации страны.
Может, «Единая Россия» возьмет на вооружение современный западный консерватизм?
Его сторонники, говоря об опасностях, которые несут плюралистическая демократия и свобода личности для традиционных семьи, религии и взаимопомощи, настаивают на сохранении приоритета прав человека и государственного участия в разрешении социальных конфликтов. Примеры такого консерватизма – политика Маргарет Тэтчер, Рональда Рейгана и Николя Саркози.
Хуже всего, если консерватизм «Единой России» будет близок консерватизму КПСС брежневского периода. Тогда в период благоприятной экономической конъюнктуры партийные функционеры стремились сохранить удобный для них порядок вещей, доказывая простым гражданам, что благосостояние и спокойствие – следствие мудрой политики партии. Теперь некоторые партийцы готовы выдать за консерватизм любые человеческие ценности и добродетели: достоинство, сострадание, взаимопомощь и крепкую семью.
Успешный пример 1880-х – начала 1890-х гг., когда Россия быстро развивалась при кумире отечественных консерваторов Александре III, повторить не удастся. Тогда рост был обеспечен дешевизной российских рабочих рук, минимальным вмешательством государства в экономику и любые отношения бизнеса с рабочими. На это вряд ли пойдут и первые лица государства, требующие «социальной ответственности» от предпринимателей, и сама «Единая Россия». В современных российских условиях инновации плохо уживаются со слабым контролем общества за чиновниками и силовиками. Термин «консервативная модернизация» выглядит очевидной бессмыслицей, попыткой примирить прежние охранительные декларации с реформистскими заявлениями одного из членов правящего тандема.