В России не ведется борьба против финасовых мошенников
В США уходящий год ознаменовался не только борьбой с последствиями финансового кризиса, но и борьбой с мошенниками. Венцом которой стал вынесенный летом 150-летний приговор Бернарду Мэдоффу за создание крупнейшей в истории финансовой пирамиды.
Действительно, дело Мэдоффа беспрецедентно. Однако стоит ли говорить о том, что борьба с мошенниками активизировалась? И в прошлом, и в позапрошлом году американские прокуроры и Федеральная комиссия по ценным бумагам и биржам выявляли и сажали нарушителей закона, орудовавших на фондовом рынке. То есть борьба за чистоту рынка идет постоянно и с видимым результатом.
А вот в России она не идет. Федеральная служба по финансовым рынкам (ФСФР), оправдываясь отсутствием должного регулирования, не может выявить ни одного инсайдера, милиция не в состоянии посадить ни одного трейдера или чиновника, заработавшего на использовании запрещенных приемов, да и журналисты не могут расследовать ни одного подозрительного движения рынка.
Может, в России просто нет инсайдеров и манипуляторов? Поговорите с сотрудниками инвесткомпаний, и они (без цитирования!) расскажут вам о том, какой грязный у нас рынок.
Подозреваю, что новый закон об инсайде картину не исправит. Основная проблема, на мой взгляд, не в отсутствии инструментария, а в положении ФСФР. Она должна быть сильной, независимой и решительной. К сожалению, о нынешней службе я этого сказать не могу. Вот два примера. Первый: закон об инсайде стоял в программе правительства еще тогда, когда я лишь начинал работать в газете, а было это шесть лет назад. Помню, что и до меня газета не раз писала об этом законе. Думаю, это прекрасно характеризует аппаратный вес службы. Например, закон о торговле, в необходимости которого в отличие от закона об инсайде сомневаются многие, прошел все стадии буквально за несколько месяцев.
Второй пример: IPO UC Rusal. На словах и на бумаге руководитель ФСФР Владимир Миловидов, так же как и его предшественник Олег Вьюгин, был резко против выхода на западные рынки компаний, зарегистрированных в офшорах и выведенных тем самым из-под юрисдикции регулирующих органов России. Сопровождалась эта борьба довольно грозными заявлениями. Но вот дело дошло до конкретики: до размещения одной из крупнейших российских компаний за рубежом осталось всего ничего. И хотя я против бессмысленных ограничений, но ждал, что руководство ФСФР проявит твердость в своей позиции. «Они решили, что им Euronext и Гонконг более удобны. Ради бога. По крайней мере, нас никто не упрекнет, что мы не создали условия <...> это вопрос социальной ответственности тех, кто возглавляет эти компании, это их право, их ответственность перед страной», – заявил пару месяцев назад Миловидов. Так за ограничения не борются. Что теперь мешает создавать холдинги остальным желающим провести IPO в Лондоне или Гонконге, если они считают, что такова их социальная ответственность?