Почему в США невозможна "цветная" революция
Рекордные снегопады на Восточном побережье США привели к беспрецедентной ситуации: более недели не функционировало федеральное правительство в Вашингтоне, были закрыты все до одного министерства и государственные агентства, армия чиновников была распущена по домам. Были закрыты банки, почты, университеты и школы, несколько крупных скоростных дорог. Прекратили работу правительства целого ряда штатов и городов, включая Нью-Йорк, Вашингтон, Филадельфию и т. д. Работали все чрезвычайные службы, однако деятельность правительства страны на протяжении длительного времени свелась к минимуму. Было сочтено, что риск от возможных транспортных аварий и катастроф превышает ущерб от закрытия, в частности, федеральных органов власти. Остальная Америка работала в обычном режиме, никаких сбоев в ее жизни не произошло.
Огромная страна долго жила и работала нормально без центрального правительства и многих тысяч высоких бюрократов, что свидетельствует о стабильности и гибкости административной системы США, ее адаптируемости к ситуации и автоматизме функционирования. Еще больше это говорит о том, как важно в государстве, особенно большом, иметь дееспособные и ответственные местные органы власти, а не концентрировать процесс принятия решений в столице. При длительном отсутствии центральных властей никому в голову не пришло ставить под сомнение легитимность местных органов, их способность полноценно осуществлять управление территорией. Эффективность системы, где легитимность и правомочность местной власти не зависят от центра, показала себя в дни снегопада. Но могут быть другие, гораздо более неприятные рукотворные и нерукотворные сценарии.
В США не проявилось никаких признаков распада, о якобы реальной возможности чего до сих пор всерьез рассуждают в России. Вряд ли можно найти лучший момент для этого, чем длительное отсутствие центрального правительства и надолго заблокированные транспортные пути. Конечно, американское государство построено не по принципу вертикали власти. Это страна с плоской, сетевой системой управления и мягким федеративным устройством, скорее напоминающим конфедерацию. Такая форма государства исторически сложилась в США, любая другая вряд ли прижилась бы тут и обрела легитимность в глазах народа. Цветной революции в США быть не может. Эти революции опасны только для государств, выстроенных строго вертикально, ибо все такие революции являются сугубо столичными. Что, к слову сказать, делает мэра столицы ключевой фигурой для стабильности системы.
Россия постоянно экспериментирует с устройством своего государства. Поразительно, но за весьма длительный исторический период в России так и не сложилось формы власти, которая была бы не только долгосрочно эффективна и дееспособна, но и не входила бы в разной степени напряжения конфликт с обществом. Которая была бы органична для России. Часто цитируемый ныне Иван Ильин писал о государственном устройстве, что «это не есть пустая и мертвая форма: оно связано с жизнью народа, с его природою, климатом, размерами страны, с ее историческими судьбами». Однако немалая часть истории российского государства свелась к попыткам Москвы опровергнуть этот тезис. Государство и структура власти в России находятся в процессе постоянной перестройки, переориентировки на очередные поставленные высшей властью цели, реформируются от одной мобилизационной задачи под другую, будь то, скажем, ленинский нэп, сталинская индустриализация, ельцинская демократизация или медведевская модернизация. В результате в России вообще нет целостной концепции и философии государства, вытекающих из имманентных особенностей страны, а не из очередных задач советской или антисоветской власти.
Страна постоянно ломает сложившуюся и создает очередную мобилизационную форму государства, ставя его в полную зависимость от текущих внешних и внутренних условий и целей, а также от взглядов, намерений и политических приоритетов конкретных лидеров. Очередная мобилизация является основной формой и стимулом административно-государственных, да и всех других реформ в России, которые начинаются, лишь когда промедление, говоря известными ленинскими словами, «смерти подобно». Но эти реформы никогда не носили – и не могли в силу неустойчивого характера форм самой власти – превентивного, опережающего характера. Даже сейчас разговоры о модернизации в России начинаются с поисков внешних примеров и исторических аналогий, что подразумевает приоритет не национальных духовных, исторических или политических ценностей и традиций власти, а заведомую временную и содержательную ограниченность ее новой модели. Форма власти зависит от очередного реформистского приступа, что всегда делает власть оппонентом реформ.
Парадоксально, но в России нет более неустойчивого, более подверженного комплексу неполноценности и неуверенности в себе института, чем государственная власть. Конечно, она сопротивляется любым новшествам, ибо они несут ей опасность. Поиск стабильности через построение вертикали власти был грубым системным просчетом. России нужна концепция и философия власти, соответствующая глубинным национальным характеристикам народа и страны, ее истории, культуры и географии. От формы устройства государственной власти зависит то, как Россия переживет неожиданные радикальные сбои в управлении. Как США в нынешний снегопад или как Гаити, вынужденная после потери своих центральных властей отдаться под контроль из-за рубежа? На мой взгляд, нынешняя властная вертикаль является угрозой национальной безопасности России.