Какой публичный интеллектуал написал самую влиятельную книгу нулевых годов? Судя по результатам десятилетия, этой книгой стала изданная в 1999 г. «Почему Россия не Америка» Андрея Паршева. Сорокачетырехлетний полковник пограничной службы практически мгновенно завоевал умы миллионов россиян. Его аргумент был прост и привлекателен: дефолт 1998 г. означал банкротство попытки построить в России рыночную экономику. Это банкротство было неизбежным – ведь вследствие огромных расстояний и холодного климата российская экономика неконкурентоспособна. Поэтому встраиваться в глобальную рыночную систему для российской экономики – смерти подобно.
И вот нулевые годы прошли под знаком идей Паршева. Заявленные в 2000 г. приоритеты интеграции в мировую экономику и вступления в ВТО оказались не выполненными до сих пор. Почему идеи Паршева оказались настолько популярными? Дело в том, что они предлагают привлекательную для граждан постсоветской и постдефолтной России идею самодостаточной великой державы. Эта идея не только дорого обходится гражданам России, но и, к сожалению или к счастью, нереализуема.
Конечно, книгу можно критиковать за многочисленные фактические ошибки и странные теории заговора. Там есть такие удивительные «данные»: «Deutsche Bank <...> вложил в ГКО 40% своих активов»; «во всех развитых странах введен такой порядок: турфирма имеет право отправить своего гражданина за рубеж, только если обеспечила приезд иностранца»; «в будущем мы получим доказательства того, что известные нам как «реформаторы» люди на самом деле подставные фигуры, не ведавшие, что творят»; приписывание Маргарет Тэтчер высказывания «СССР – это Верхняя Вольта с ракетами»; непонимание того, что такое ВВП («методику подсчета ВВП в Америке проверить трудно. Они считают не только конечный потребительский продукт, но и промежуточный – например, продажу комплектующих между фирмами-производителями и даже филиалами одной фирмы»). Приводимые в книге аргументы и данные не сопровождаются ссылками на источники. Но ошибки и несогласованности – не главное. Главное в книге – это вывод: «Выход только один. Не «разумное включение в мировую экономическую систему», а разумное дистанцирование от мировой экономической системы».
Откуда берется этот вывод? Паршев говорит о том, что в России высокие издержки производства, поэтому Россия неконкурентоспособна в мировой экономике. Поэтому «дистанцирование от мировой экономической системы» – это единственный способ для России повысить доходы. Главная проблема в этом аргументе – то, что автор путает абсолютное и сравнительное преимущество. Эти понятия – одни из самых базовых, но неочевидных экономических результатов. Приведем пример. Абсолютное преимущество – когда стране (или человеку) удается произвести какой-либо продукт с наименьшими затратами или большей производительностью. Например, Америка может более эффективно производить и компьютеры, и программное обеспечение по сравнению с Тайванем, поскольку в США выше производительность труда. Это и есть абсолютное преимущество. Означает ли абсолютное преимущество, что менее эффективная страна должна закрыть свой рынок и производить оба товара самостоятельно? Вовсе нет. Один из фундаментальных экономических принципов – сравнительное преимущество. Его впервые сформулировал английский экономист Дэвид Рикардо (1772–1823). Согласно этой теории каждая страна специализируется на производстве тех товаров, по которым ее издержки сравнительно ниже, хотя абсолютно они могут быть и больше, чем за границей. Его классический пример – торговля английским сукном в обмен на португальское вино. В результате получают выгоду обе страны, даже если абсолютные издержки производства сукна и вина в Португалии ниже, чем в Англии. Еще один известный пример приводится американским экономистом Полом Самуэльсоном (нобелевским лауреатом и автором популярного учебника по экономике). Предположим, что лучший адвокат в городе N является также и лучшим секретарем. Должен ли он одновременно заниматься адвокатской практикой и сам печатать документы? Намного лучше будет, если он наймет секретаря и будет специализироваться только на юридических делах. Его доход и, что важно, доход секретаря (который до этого, например, не мог найти работу) возрастут. Теория сравнительных преимуществ и выгод свободной торговли не просто интересные примеры. Это теория, с которой согласно подавляющее большинство экономистов (83% опрошенных членов Американского экономического общества, самый высокий показатель среди вопросов об экономической политике).
Но, может быть, Паршев прав в том, что Россия не может себе позволить участие в мировом разделении труда потому, что она потеряет возможность самостоятельно обеспечивать себя продовольствием и оборонной продукцией и тем самым лишится суверенитета? В России, прошедшей через многие кровопролитные войны, такой аргумент может оправдать экономические потери. К сожалению или к счастью, этот аргумент, имевший право на существование в ХХ в., не имеет смысла в двадцать первом. Сегодня военное могущество настолько сильно зависит от экономического (которое, в свою очередь, опирается на международное сотрудничество и торговлю), что ни одна страна (за исключением, возможно, США) не может в одиночку построить полноценную армию в изоляции от внешнего мира. В технологическом развитии крайне важен эффект масштаба – если самолеты производить с расчетом на внутренний рынок, то стимулов к инвестициям в технологический прорыв будет немного. А без гражданских технологий не будет и оборонных. В этом смысле именно изоляционизм, а не интеграция экономики ведет к потере обороноспособности. Конечно, можно строить оборонно-промышленный комплекс централизованным, советским способом, но и это путь в никуда – опыт позднего Советского Союза (или сегодняшней Северной Кореи) показывает, что такие модели не выдерживают гонки вооружений с рыночной экономикой.
Конечно, не одна лишь книга Паршева смогла убедить российских политиков и общество во «вреде открытости». Но в этом и заключается талант публичного интеллектуала – в том, чтобы сформулировать и кристаллизовать аргументы, вокруг которых может сконцентрироваться мышление элиты. А то, что его аргументы действительно были благодарно восприняты российской элитой, лучше всего доказывают не слова, а дела лидеров России нулевых годов. Несмотря на то что в начале своего первого президентского срока Владимир Путин много раз заявлял о необходимости вступления в ВТО и большей интеграции России в мировую экономику, этого не произошло. Даже если многие российские бизнесмены и политики стесняются признаться в том, что они читали Паршева, фактически они действуют так, как если бы они пользовались его книгой как руководством к действию.