"Жизнь" Чайковского наяву
Шестая симфония Петра Ильича Чайковского в Москве исполняется нечасто, от силы раза два в год. Она всегда звучит во втором отделении концерта - после «настройки» оркестра на относительно лёгкой для исполнения вещи, какой-нибудь увертюры или сюиты. И после Шестой симфонии оркестр никогда не играет на бис. Потому что какая ещё музыка может звучать, когда все участники действа прожили за 40 с чем-то минут целую «Жизнь»?
Именно так эту главную симфонию в своей жизни сначала называл композитор - «Патетической» она стала позднее. Российские музыковеды считают её вершиной русской симфонической музыки и произведением, предвосхитившим весь XX век. А зарубежные прямо называют вершиной мировой музыкальной классики.
И любые, даже самые лучшие дирижёры в случае с этой музыкой – только её покорные проводники. Она так сильна, что сама ведёт оркестр по своей траектории.
Это я могу засвидетельствовать на собственном слушательском опыте: последние несколько лет мы вместе с мужем и друзьями не упускаем ни одного исполнения «Шестой». Хоть диски с её записями и занимают в наших фонотеках отдельные полки, но домашнее воспроизведение не сравнится с живительным воздействием этой музыки в концертном зале. Ради неё нашему «Обществу друзей Шестой симфонии» уже доводилось бросать всё и отправляться, к примеру, в Петербург. Последний раз - не далее как в конце марта: абонементный концерт в симфонической Капелле, за пультом стоял Александр Чернушенко, главный дирижёр оркестра Капеллы (и, между прочим, по нашему мнению, это была самая впечатляющая «Патетическая» за последние годы).
Возвращаемся домой – а тут новость: Валерий Гергиев включил «Шестую» в московскую программу своего Пасхального фестиваля. Вот хорошо!
Гергиев, кстати, в январе во время европейского турне Мариинского оркестра исполнял в Париже шесть симфоний Чайковского - и Шестая, как и следовало ожидать, затмила собой все предыдущие. Конечно, не обошлось без фирменных приёмов маэстро: как написал один из рецензентов, «обращенная к пограничной для человека экзистенции жизни и смерти партитура Шестой буквально взорвалась в интерпретации Гергиева, резко сдвинувшего ее смыслы на уровень апокалиптической катастрофы. Послушаем, что будет в Москве - но пока невольно вспоминаются «находки» советского музыковедения, все эти «ужас смерти» и «о страшный призрак смерть, я не хочу тебя»...
А ведь в Шестой симфонии слышна весть как раз о счастливой полноте человеческого бытия, о вселенском просторе жизни каждого из нас, и, можно даже сказать, о чувстве бессмертия… И – да, конечно, о том, как трудно расставаться с земным существованием. Недаром же автор признавался, что плакал, когда писал её. И в судьбе Чайковского она оказалась ключевой, последней (премьера прошла за девять дней до его внезапной кончины).
В конце концов, «Патетическая» симфония – совсем как соприкосновение с природой - возвращает нам затерянную в мегаполисе глубину жизни. Не пропустите редкую возможность ощутить это наяву.