Коррупция в вузах: новые тенденции

Старшего преподавателя факультета государственного управления МГУ им. Ломоносова обвиняют в получении взятки в 35 000 евро за помощь в поступлении. Удивляет не сам факт предъявления обвинения, и даже не внимание к нему СМИ, а его единичный характер. Высшая школа в стране, находящейся на 146-м месте из 180 возможных в последнем рейтинге распространенности коррупции по версии Transparency International, подвержена тем же порокам, что и милиция, медицина, государственный аппарат вообще. Согласно данным проведенного в 2007 г. под эгидой этой же международной организации опроса, 71% россиян оценивают существующую систему образования как коррумпированную, а 7% из них признались в даче взяток школьным учителям или университетским преподавателям в течение двух предшествующих опросу лет.

В этом смысле система образования закладывает фундамент для воспроизведения коррупции как использования публичной должности в личных или узкогрупповых интересах и в будущем – знакомя «младое племя» с суровой прозой жизни. При этом она сама превращается в своеобразное наглядное пособие для использования при чтении курса «Основы коррупции».

Блат

Ряд коррупционных элементов унаследован высшей школой еще с советских времен. Например, оказание преподавателям различного рода знаков внимания при сдаче зачетов, экзаменов, защите дипломов и диссертаций. Вариантов здесь множество: от букетов цветов, флаконов духов и организации праздничных застолий до предоставления разнообразных услуг в благодарность за «понимание». Эти практики являются одним из проявлений блата как краеугольного камня позднесоветской системы. Алена Леденева видит в блате некую промежуточную форму между товарным обменом и дарением: дарение присутствует, но имеет в данном контексте прагматический оттенок (Ledeneva A. Russia’s Economy of Favours. Blat, Networking and Informal Exchange. Cambridge: Cambridge University Press, 1998). Подарить могут и конверт, но здесь он приобретает некое символическое значение, становясь выражением взаимных обязательств и основой укрепления полезных связей в будущем.

Особого упоминания заслуживает «сексуальный блат», или использование в аналогичных целях собственного тела и сексуальности. Учитывая, что в России понятие сексуальных домогательств не имеет юридического статуса, а об офисах по защите от сексуальных домогательств слышали лишь те, кто учился или преподавал в Северной Америке, использование сексуальности остается важным предметом программы российских вузов.

Коррупция снизу

Когда ценность передаваемого преподавателю конверта сводится к сумме содержащихся в нем денежных знаков, он выражает коррупцию в более явной форме. Преподаватель оказывает услугу по выставлению оценки на возмездной основе и согласно «утвержденным расценкам». Последняя фраза добавлена отнюдь не для красного словца. Чтобы не подвергать себя опасности и не быть с позором изгнанным из храма науки, преподавателю необходимо «не зарываться», т. е. соблюдать ряд неписаных правил по оказанию возмездных услуг. Во-первых, жрецу науки не стоит брать «не по чину». Во-вторых, обязательно нужно «заносить» часть содержимого конверта наверх, т. е. в деканат или ректорат. В конце концов, для предоставления студентам возмездных услуг требуются соответствующие условия, которые индивидуальными усилиями не создать.

Взять вступительные экзамены в вуз. Без них и доходы репетиторов, и различного рода платные услуги по поступлению просто теряют смысл. Право зарабатывать на этом деньги обеспечивается на самом высоком уровне – с помощью лоббирования заявок вузов на проведение дополнительных испытаний наряду с обязательным ныне учетом результатов Единого государственного экзамена, ЕГЭ. Например, в 2008 г. только 24 российских вуза сохранили за собой возможность проводить дополнительные испытания, а значит, и «подкармливать» своих преподавателей.

Руководство МГУ им. Ломоносова – факультет именно этого вуза оказался в центре нынешнего скандала – известно своей принципиальной позицией по сохранению дополнительных испытаний. Репетиторство и помощь в поступлении были и остаются одними из наиболее востребованных абитуриентами МГУ услуг. При этом не соблюдающие общую субординацию и нарушающие неписаные правила преподаватели здесь не задерживаются. Как гласит название посвященной альма-матер книги, «Чужие здесь не ходят» (Арсенин М. Чужие здесь не ходят: Распознавание образов. М.: ОГИ, 2004).

Коррупция сверху

Денежные потоки в такой системе идут снизу вверх. Учитывая число рук, через которые они проходят, риски достаточно высоки: обрыв одного из звеньев рискует выставить напоказ систему в целом (не случайно у подозреваемого в получении взятки преподавателя сразу же нашлись высокопоставленные заступники и в лице декана, и в лице Московской городской прокуратуры). Поэтому, как и в бизнесе, данная система постепенно отмирает ввиду своей старомодности и громоздкости. Более продвинутые жрецы науки, точнее дельцы от науки, уже давно работают на откатах, т. е. на «распиле» централизованно получаемых бюджетных и частных средств в логике сверху вниз.

Если вуз имеет привилегированный доступ к распределению бюджетных средств либо ввиду своего статуса (например, при правительстве РФ), либо благодаря установлению неформальных связей с распределяющими их чиновниками, то появляется шанс практически полностью отказаться от «подкармливания» преподавателей из кармана студентов и абитуриентов. Деньги получаются централизованным образом и централизованным же образом распределяются. Централизованно – не значит прозрачно и согласно писаным правилам.

Например, научно-исследовательские работы (НИР) по заказу государственных органов представляют собой Клондайк как для чиновников, так и для приближенных к ним представителей высшей школы. По экспертным оценкам, размер откатов при оплате НИР не имеет себе равных, причем единых ставок здесь нет, а все зависит от конкретного проекта и вовлеченных в него людей. «Есть проекты, которые просто сдаются в виде кучи бумаги, – там действительно откат может достигать 90% – это вполне возможно. Ну, там, 70% – это я даже видела один раз» (интервью сделано в рамках исследования российской бюрократии, проведенного автором совместно со Светланой Глинкиной (ИЭ РАН), Евгенией Гвоздевой, Натальей Апариной (Кемеровский ГУ) и Карин Клеман (ИС РАН). Его полные результаты будут представлены в книге «Власть и рынок» (Росспэн, 2010). Ведь оценить – и проверить – стоимость исследования, любого интеллектуального продукта чрезвычайно сложно. Налицо ситуация двойного выигрыша: чиновник получает откат, представитель высшей школы – непредвиденную прибыль (windfall profit). Впрочем, непредвиденности здесь меньше всего: на такую прибыль могут претендовать только те, кто кропотливым трудом выстраивал нужные связи (руководители вузов), и те, кто входит в их команду (являющиеся конкретными исполнителями НИР преподаватели).

Аналогичным образом, сверху вниз, работает и механизм распределения средств внутри перестроившихся вузов. Подаваемые приближенными к руководству сотрудниками исследовательские и образовательные проекты получают зеленый свет (в данном случае – по цвету выделяемых на их поддержку купюр). Другие же вынуждены жить «на одну зарплату», ведь с репетиторством и прочими «пережитками прошлого» в таких вузах активно борются, всячески лоббируя ЕГЭ. Нет, не чтобы победить коррупцию. Чтобы сделать сотрудников еще более зависимыми от кормящей руки руководства. Последнее предпочитает, выражаясь словами Ивана Мичурина, не ждать милостей от подчиненных, а брать их.

Подводя итог, следует признать, что разовыми показательными процессами коррупцию в высшей школе не искоренить, особенно если она организована сверху вниз. Нужны масштабные институциональные реформы, ставящие во главу угла права ученого и студента, а также механизмы их защиты – от системы пожизненного найма (tenure) до офисов по защите от сексуальных домогательств.