К руководящему посту в лучшем российском вузе ведут разные пути
Создание в стране университетов-флагманов идет полным ходом: в конце апреля в России появилось 15 новых научно-исследовательских университетов (НИУ). Если прибавить к ним НИУ, отобранные еще прошлой осенью, а также федеральные и национальные университеты, то в России теперь 36 университетов нового типа, призванных быть лидерами отрасли внутри страны и представлять отечественное высшее образование на мировой арене. Программа выделения таких флагманов имеет довольно убедительную логику и вписывается в проводимую министерством политику принудительной консолидации высшего образования. Не является выделение и усиленная поддержка нескольких университетов-лидеров и какой-то уникально российской мерой: создавать подобные флагманы пытаются множество стран, осознающих свое отставание в области высшего образования. Поддержка лучших вузов необходима.
Насколько велики, однако, шансы на успех российской программы? К сожалению, судить об этом трудно. В частности, правила конкурса не предполагали почему-то предание гласности представленных университетами на конкурс заявок или хотя бы статистических приложений к ним. Ничего секретного в этих заявках (по сути, программах развития) нет, и вполне справедливо было бы дать налогоплательщикам возможность узнать, кого собираются поддерживать за их счет. Открытое экспертное обсуждение заявок помогло бы также понять, насколько честным был конкурс и насколько оправдан сделанный выбор. Не сочли необходимым обнародовать свои заявки и большинство университетов.
Домашний ректор
И все же некоторое представление о том, когда же нам стоит ожидать появления российских Гарвардов, составить можно. Важнейший фактор, определяющий успех или провал проектов такого рода, – это квалификация и профессиональный опыт руководителей. Исходя из этого, мы попытались на основании открытых данных выяснить, кто возглавляет отечественные вузы-флагманы. Оставив за скобками два НИУ, которые были созданы с нуля уже в постсоветский период (Высшую школу экономики и Санкт-Петербургский академический университет – научно-образовательный центр нанотехнологий), а также Пермский госуниверситет, где на конец мая намечены выборы нового ректора, мы составили коллективный портрет 24 капитанов российского высшего образования.
Как оказалось, к руководящему посту в ведущем российском вузе ведут разные пути: одни из ректоров действительно являются видными специалистами в своих научных дисциплинах, другие строили в основном административную карьеру. И все же бросается в глаза одна общая черта изученных нами биографий: из 24 рассматривавшихся нами ректоров НИУ 22 являются выпускниками того же самого вуза, который они сегодня возглавляют.
Разумеется, и во многих ведущих американских университетах ректорами являются их собственные выпускники – сделавшие, однако, перед этим успешную карьеру в других организациях. В отечественных вузах руководители в большинстве случаев как пришли в вуз на первый курс, так до сих пор и работают в его стенах. Во многих случаях с этим вузом связана буквально вся их трудовая деятельность. Лишь два ректора нестоличных НИУ учились в аспирантуре в Москве и Санкт-Петербурге. Лишь у 10 ректоров есть вообще хоть какой-то опыт постоянной работы за пределами своего вуза. Но даже и у них в подавляющем большинстве случаев это опыт работы в региональных или федеральных органах власти или даже в партийно-комсомольских органах в советское время – опыт, полезный для приобретения административных навыков и политических связей, но мало помогающий узнать, как работает современный университет. Опыт же преподавания в другом университете есть лишь у двух ректоров НИУ. Причем если называть вещи своими именами, то придется признать, что опыт этот получен в маргинальных с научной точки зрения вузах. Опыта работы в вузе более высокого класса нет ни у одного ректора НИУ – и ни у одного ректора нет опыта полноценного преподавания или хотя бы продолжительной стажировки за рубежом. В самих вузах часто принято даже гордиться тем, что ректор вуза является его же выпускником, что, согласно стандартной формуле, «вся трудовая биография ректора NN связана с родным университетом». Если же оставить подобный сентиментализм за скобками, то окажется, что ректоры российских флагманов никогда лично не окунались в передовую академическую среду, а университеты экстра-класса – не только зарубежные, но даже и отечественные – они видели только в ходе официальных визитов. О том, что жизнь, образование и наука могут быть устроены как-то иначе – не так, как в их собственном вузе, – они имеют в лучшем случае лишь теоретическое представление.
Эти простые цифры отражают целый ряд ключевых характеристик современного российского высшего образования. Во-первых, это вообще страшный дефицит современных управленческих кадров в этой отрасли. Во-вторых, это крайне низкая – стремящаяся к нулю – горизонтальная мобильность академических кадров, характерная, конечно, далеко не только для НИУ. В-третьих, это крайне низкая включенность российского академического истеблишмента в глобальную академическую отрасль. Например, среди ректоров 80 так называемых классических университетов России опыт относительно продолжительной работы в западной академической среде имеют лишь трое и лишь один может похвастаться тем, что был полноценным преподавателем ведущего мирового вуза, – это Андрей Белоцерковский, в 2001–2004 гг. работавший в Чикагском университете, а с 2009 г. возглавивший Тверской госуниверситет.
Размножение флагманов
Конечно, исключительной вины разработчиков программы НИУ тут нет: речь идет о глубоко укоренившихся в российском высшем образовании традициях, о низкой мобильности кадров вообще – не только академических – в российской экономике, что объясняется в том числе и общеэкономическими причинами. В то же время сделано для преодоления этих явлений в последние годы было крайне мало, а те программы академической мобильности, которые все же существовали, были в основном ориентированы на начинающих исследователей. Попыток же сформировать и подготовить федеральный кадровый резерв вузовских менеджеров предпринято не было.
Но что невозможно понять и объяснить в российской программе создания университетов-флагманов, так это фактический отказ учитывать реальное состояние российского высшего образования. Такая программа должна была сопровождаться и реструктуризацией вузовского управления, и привлечением извне современных управленческих кадров – например, с мирового рынка. Сами же вузы должны были получить квалифицированную помощь при разработке своих программ развития. Многие из этих мер не поздно реализовать и сейчас.
Едва ли не самым странным шагом, однако, было решение назначить в 2010 г. дополнительно полтора десятка будущих флагманов, когда руководящих кадров в стране не хватает и на дюжину НИУ: оно может быть объяснено какими-то политическими соображениями, но никак не логикой развития университетской системы. Это не говоря уже о том, что вместо концентрации финансирования результатом такого подхода стало его размазывание. В ходе реализации аналогичных программ в Китае два вуза-лидера (Пекинский университет и университет Циньхуа) получили по несколько сотен миллионов долларов каждый. Основными бенефициарами аналогичной программы в Германии являются девять университетов. Всего же на девять ведущих университетов Китая в 2007 г. приходилось до 10% всех национальных расходов на НИОКР, а в Великобритании в пяти ведущих университетах сконцентрирована треть всего финансирования науки. Российским же НИУ на год полагается примерно по $60 млн – зато университетов-флагманов в стране насчитывается теперь почти четыре десятка.