Дедовщины стало больше
Прошедшая призывная кампания была необычной. Причина не только в демонстративном отказе генералов от перехода к профессиональной армии, обещании повысить боеспособность дедовскими методами – за счет сокращения отсрочек и увеличения призывного возраста. Идти в армию на год агитировали первые лица государства и высокопоставленные бюрократы. Тон в мае, в начале призыва, задал Дмитрий Медведев: «Все, кто призывается служить, должны понимать: это не какая-то личная катастрофа, как некоторые иногда воспринимают». Министр образования Андрей Фурсенко, который, казалось бы, должен противостоять натиску военных на молодежь, поддержал предложение увеличить призывной возраст и продлить сам призыв. «Я не согласен, что человек, который служит в армии, теряет год. Он выполняет свой гражданский долг, получает большой жизненный опыт», – заявил он. Наконец, Юрий Лужков недавно заверил потенциальных новобранцев, что в российской армии нет дедовщины. Добавим, что все трое получали «большой жизненный опыт» заочно.
Воздействие агитации пока не выяснено, но, по генеральским рапортам, призыв успешно завершен. В армию, как и планировало Минобороны, отправились 270 600 новобранцев. Значительное число уклоняющихся от призыва, 200 000, по словам начальника Главного организационно-мобилизационного управления Генштаба Василия Смирнова, можно списать на любовь бюрократов в погонах к большим цифрам. По данным главного военного прокурора Сергея Фридинского, нынешний призыв проигнорировали около 10 000 юношей, получивших повестки. Это будничные цифры, мало меняющиеся в последние годы. Число уклонистов и стремящихся получить законным (и незаконным) способом освобождение или хотя бы отсрочку от службы отражает отношение россиян к призыву. Он воспринимается как крайне нежелательная обязанность, несущая угрозу здоровью и жизни новобранца. Многие надеялись, что сокращение срочной службы по призыву с двух лет до года улучшит ситуацию. По данным «Левада-центра», в 2007 г. (тогда служили 1,5 года) 46% опрошенных предпочитали, чтобы их родственник прошел срочную службу, 42% намеревались искать способ освобождения от нее. В 2009 г., когда переход на годичный призыв завершился, соотношение изменилось в пользу сторонников службы: 50% «за», 35% «против». В 2010 г. доли тех, кто за армейскую службу, и тех, кто против, вновь почти сравнялись – те же 46% против 42%, что и три года назад. Может быть, призывники и их родители зря боятся казарменного хулиганства? Официальная статистика дает более сложную картину. Число погибших снижается, но пострадавших от дедовщины становится больше.
Число погибших в мирной обстановке, по данным Минобороны, снизилось в 2005–2008 гг. с 1064 до 471 человека. За 10 месяцев 2009 г. погибли еще 297. Число официально погибших от дедовщины сократилось с 36 (47 – по данным прокуратуры) до четырех. Но сколько ее жертв были замаскированы под самоубийства и несчастные случаи? Главная военная прокуратура сообщает, что в 2005 г. от рукоприкладства сослуживцев пострадали более 7000 человек, в 2009 г. – 3000, но признает, что дедовщина в армии и на флоте жива. За пять месяцев 2010 г. от дедовщины пострадали 1167 солдат – в 1,5 раза больше, чем за аналогичный период 2009 г., из них четверо погибли. Причина – в росте числа призывников со 123 000 осенью 2006 г. до нынешних 270 600. Но не только. Военные вновь стали призывать судимых, имеющих искаженные моральные ориентиры и границы допустимого – таких в частях сейчас около 20 000 человек. Казарменное хулиганство могла предотвратить военная полиция. Однако ее создание откладывается уже больше четырех лет. Появления достаточного числа профессиональных сержантов, которые будут поддерживать дисциплину, придется подождать. Возможно, это произойдет, когда сын президента Илья Медведев достигнет призывного возраста. Любопытно, сможет ли отец убедить его в том, что служба в армии – «не катастрофа».