Август 1991-го и альтернативный характер развития истории

Принято считать, что историку запрещено рассуждать на тему "что было бы, если". И это глубокое заблуждение. Я думаю, что история действительно знает сослагательное наклонение. Вернее, история как объективный процесс, конечно же, развивалась одним и только одним определенным образом. У историка нет возможности, скажем, как у химика, убрать одни ингредиенты, поставить на их место другие и попытаться получить иной результат. Поэтому история как объективный процесс действительно совершается так, как она совершилась бы. Но история как наука не только имеет право, но и обязана рассматривать различные варианты, поскольку развитие носит не сугубо детерминистический, а альтернативный характер.

В августе 1991 года перед обществом стояла альтернатива: вперед или назад. Общество выбрало путь вперед, и это было своего рода спасением, хотя бы потому, что Россия не пошла по кровавому пути Югославии. Август 1991 года стал, на мой взгляд, моментом величайшего взлета инициативы, активности, народного энтузиазма, одним из тех звездных часов в истории России, которых было не так много. Но, в силу разнообразных причин, магистраль исторического развития, на которую мы выходили тогда, была утеряна. Мы опять свернули на боковую дорожку.

Почему? Я думаю, что здесь сказалась трудность выхода из того состояния, в котором Россия и другие республики пребывали в течение трех четвертей века. Все-таки сменились три поколения людей. Причем не просто сменились, а была уничтожена интеллектуальная, нравственная, духовная элита общества в годы гражданской войны, коллективизации, сталинского террора, отечественной войны... Поэтому люди, которые в 1991-ом отбивали атаки гэкачепистов, хотя и были вдохновлены передовыми идеями, но очень мало понимали, что в действительности надо делать, и как это надо делать.

То, что мы имеем сегодня, заставляет некоторых людей говорить так: а надо ли было в августе сопротивляться гэкачепистам, если бы мы сегодня получили то, что получили? Безусловно, в течение последующих 19 лет происходило очень много событий, достойных сожаления, огорчения, печали. Но, тем не менее, восстановления того режима, который пытались вернуть гэкачеписты, не произошло. Сегодня, с точки зрения человеческих свобод, ситуация лучше, чем до Горбачева, до перестройки, до 1985-го, до 1988-го, до 1989-го.

К сожалению, в наших головах от той романтической эпохи осталось совсем немного. Переход оказался необычайно трудным. Эти трудности заставили многих людей ностальгически вспоминать колбасу по 2 рубля 20 копеек, хотя эта колбаса продавалась только в Москве и других центральных городах. Но при этом забывается, что многим не хватало элементарного пропитания. Вспоминается наше очень плохое, но б е с п л а т н о е здравоохранение. Вспоминается, насколько дешева была квартплата и другие коммунальные платежи, но забывается, что люди десятками лет ждали улучшения жилищных условий. Это особенности человеческого сознания.

Сегодняшние высокие рейтинги наших руководителей, всеобщее одобрение власти - все это, как в общем показали серьезные социологические исследования, исходит из двух сложившихся в народном сознании установок. Во-первых, из кажущейся безальтернативности, и во-вторых, из надежды на то, Добрый Царь в конечном счете сделает, чтобы все было хорошо. Все же люди, которые в августе 1991 года образовали живой щит вокруг Белого дома и отразили натиск ГКЧП, мыслили иначе, рассчитывали на другое развитие.