Российские писатели миру мало интересны
Нобелевским лауреатом стал Марио Варгас Льоса. В России его знают и любят давно. Все главные его романы, «Город и псы» (1963), «Тетушка Хулия и писака» (1977), «Нечестивец, или Праздник козла» (2000), как и последний, «Похождение скверной девчонки» (2006), неизменно становились у нас бестселлерами. И не только у нас.
Политическая история родного Перу, как и целого мира, соседних Бразилии и Кубы, далекой Европы, увиденная сквозь призму судеб трогательных и симпатичных главных героев, чаще смешных неудачников, чем победителей жизни, – вот общий знаменатель романов Льосы. Отчаяние, любовь, жалость, ощущение счастья у Льосы совершенно обнажены, очищены от каких бы то ни было психологических примесей. Оттого и романы его кажутся то ли замешенными на душистом мыле, идущем на изготовление мыльных опер, то ли попросту выросшими из фольклорных текстов, к которым никак не предъявишь претензии вроде «недостоверно», «прямолинейно» или «поверхностно». Нет уж, фольклорным героям так и положено: любить до гроба, биться до смерти, а зрители пусть достают носовые платки.
Потому что едва ли не в самую первую очередь Льоса – писатель сентиментальный. За это его и любит мир. Не только чувствительной барышне или даме, но и самому циничному Карабасу-Барабасу, хорошо знающему про себя, кто он и что, так сладко облиться над книжкой слезами, убедиться, что вот ведь и он тоже человек.
Ну а тем, кто надеялся на победу Ахмадулиной или Евтушенко, остается только принести соболезнования, у них действительно горе – утрата связи с реальностью. И дело тут не в качестве поэзии Ахмадулиной или Евтушенко, дело в том, что оба пишут по-русски. Лирика вам не физика: очередь русскоязычного автора, если только завтра в России неугодных писателей не начнут преследовать (что не дай бог), наступит еще не скоро.
Хотя бы потому, что для выдвижения на Нобелевку надо иметь переведенными на английский все основные произведения. Русских писателей, даже самых лучших, самых масштабных, даже Владимира Маканина, даже Михаила Шишкина (за исключением разве что Людмилы Улицкой), переводят скудно, неохотно. Причин равнодушию и мировых издателей, и Нобелевского комитета к русской литературе множество – причин политических, экономических, о коих не сужу, однако и культурных. Нобелевский комитет любит не только политику и феминисток, но и аутентичность, писателей, влюбленных в свою страну, ее культуру, ее древнюю и недавнюю историю, умеющих рефлексировать именно на этой почве. Как раз таковы и Гюнтер Грасс, и Джон Кутзее, и Орхан Памук, да во многом и Льоса. Таков и давний нобелевский номинант, великолепный знаток культуры и истории Индии Салман Рушди. В прозе, подчеркиваю, не во взглядах и публицистике, а именно в художественной прозе наших лучших писателей этой сердечной и умной преданности России, русской культуре и истории нет как нет. Поэтому Льоса.