Времена простой черно-белой политики прошли

Вот уж действительно «все смешалось в доме Облонских». Бывшего мэра Москвы Юрия Лужкова объявляли едва ли не самой значимой частью действующей политической системы – а он не только уволен, но и намерен возглавить общественное движение с оппозиционным уклоном и бороться за возврат прямых выборов.

Лужкова считали главным душителем политических свобод в Москве – а теперь он пишет президенту письма с вопросами о том, есть ли в стране подлинная демократия, и даже намекает на 1937 год.

Вроде бы Лужков утратил доверие не только президента, но и жителей. ВЦИОМ уверяет, что 66% россиян положительно оценили решение президента России Дмитрия Медведева об отставке мэра Москвы Юрия Лужкова. А Лужков настаивает, что москвичи с президентом не согласны. И показывает письма в свою защиту.

Вот деятели искусства просили президента оставить в покое Лужкова – причем как «во имя развития свободы и демократии», так и по причине активной поддержки искусства. А ведь многие, наоборот, обвиняли его в насаждении дурного вкуса в архитектуре и разрушении исторического облика столицы.

Говорилось про зажимание малого и среднего бизнеса, поблажки бизнесам своих родственникам и нечестное распределение денег на тендерах – но ряд предпринимателей написали еще одно письмо в защиту Лужкова, выражая желание работать в стране, «где уважают и частную собственность, и человеческую личность». Что, видимо, для них и символизировал отставной мэр.

В общем, в очередной раз мы понимаем, что времена простой черно-белой политики у нас прошли. Когда было ясно, кто хороший, а кто плохой. Многие ждут возврата подлинной политики – но все равно в стотысячный митинг в Лужниках поверить сложновато. Во многом потому, что исчезли лихие властители дум и совести нации. Так и не появился второй Андрей Сахаров. И не последняя причина этого – победивший капитализм.

С удивлением прочитал как-то мнение, что в СССР все же было искреннее искусство, потому что художники могли не думать о деньгах. Но, возможно, то же самое касалось и политики. Когда ты боролся с системой без особой веры в успех, в твою искренность хотелось верить. Теперь сначала нужно долго убеждать в честности мотивов. Объяснять, почему бывшего премьера брать в попутчики можно – а бывшего мэра нельзя.

Понять деятелей искусства, пишущих такие письма, а до этого поздравлявших с цветами и ласковыми словами бизнесменов с весьма сомнительной репутацией с возвращением на родину или днем рождения, можно. Верить им сложнее. Поэтому мы и стали более подозрительными. Может, это не так и плохо, если все это выльется в разборчивость, а не в тотальную апатию и раздражение.