Либералам-западникам и сторонникам "особого пути" спорить не о чем
Недавно мы наблюдали очередную серию споров подмораживателей с размораживателями. Дискурс этот для России не новый. Видимо, поэтому и выдумать что-то оригинальное сложновато. Но интеллектуалы завелись. Что рождает две объяснительные схемы, возможно друг другу не противоречащие. Первая – скудность общей интеллектуальной повестки дня, где даже несвежий манифест становится предметом повышенного внимания. Вторая – что вечные споры обречены и дальше будоражить наши умы.
Много раз мы слышали аргументы в пользу особого пути России, граждане которой способны к созиданию только под воздействием кнута. И не меньше теорий относительно того, что нужно попробовать довести либерализацию политической системы до конца и должно получиться как в Европе. На деле пробовали и так и этак (не спорю, по первому сценарию выходило чаще), но общественный идеал остается недостижимым.
Может, проблема в том, что если в холодильнике у вас, скажем, гнилые помидоры, то подмораживай их или размораживай, ничего вкусного вы не приготовите. Оба проекта требуют критической массы нравственно и умственно развитых людей. Сегодня мы лихорадочно пытаемся поверить в то, что эта критическая масса есть. А ее нет. Конечно, можно признать мои мысли утопическими, в духе представлений греков периода ранней демократии о том, что политика прежде всего связана с добродетелью. Но давайте возьмем свежие требования либерального лагеря относительно тотального роспуска милиции. Логика понятна. Но где возьмутся у нас более миллиона достойных, порядочных людей, да еще готовых работать в милиции-полиции?
Максим Трудолюбов в колонке «Жертвы и палачи» («Ведомости» от 29.10.2010) пишет, что главным преступником у нас было государство, но при этом совершенно справедливо замечает, что у каждой жертвы все же был вполне конкретный палач. И палачей этих было не так и мало. И сейчас желающие найдутся. И как мы от них избавимся?
Посмотрим теперь на проект подмораживателей. Они поднимают на щит тезис о служении государству. Но вообще-то это должен быть вполне осознанный шаг, который не должен совершаться при помощи кнута. Совершенно не ясно, кто этим осознанным служением будет заниматься. Сегодня мы видим три типа отношения к государству. Первый – патерналистский: мы нищие, и государство само нам должно (пенсионеры, работники социальной сферы и представители малоквалифицированного труда). Второй – потребительский: государство надо доить, пока есть возможность (бюрократия, ряд категорий госслужащих), третий – пофигистический: пусть оно лучше держится от нас подальше (относительно благополучные жители крупных городов, которые, правда, не всегда понимают, что они все равно прямо или косвенно встроены в систему распила бюджетных денег). Какое уж тут служение!
В общем, споры эти приведут нас к двум возможным вариантам. Первый – все же признать, что либеральные ценности раньше экономического благополучия не появятся. И второй: система «один человек – один голос» не работает. И нужно от нее отказаться. Только не знаю, можно ли будет это назвать демократией.