Проблемы раздвоения мэров
Недавние конфликты в городском самоуправлении трех региональных центров – Нижнего Новгорода, Тулы и Смоленска – на первый взгляд имеют разную природу и отличаются по составу действующих лиц. В Нижнем Новгороде отказавшийся от прямых выборов мэр Вадим Булавинов лишился места из-за конфликта с губернатором Валерием Шанцевым. Избранный из числа депутатов гордумы мэр города оружейников, самоваров и пряников Алиса Толкачева потеряла пост из-за конфликта с местными единороссами, недовольными ее критикой в адрес сити-менеджера. Наконец, депутаты смоленского горсовета вышли из фракции «Единая Россия» после дискуссий вокруг претендентов на должность сити-менеджера и исключения из партии председателя совета Николая Алашеева. Протест – следствие навязывания «партийных» кандидатов.
Но все эти конфликты объединяет общая особенность. Они вызваны создаваемой (если не сказать – насаждаемой) Москвой и губернаторами новой моделью управления городами. Замена избранных горожанами мэров тандемом – председатель городской думы плюс сити-менеджер, назначенный теми же депутатами при участии региональных властей, – современная тенденция отечественного госстроительства. В последние два-три года всенародные выборы градоначальников отменены в Перми, Иванове, Калуге, Владимире, Оренбурге, Челябинске, Благовещенске, Элисте и многих менее крупных городах. Руководители регионов, не раз жестко конфликтовавшие с мэрами и терявшие пост в противостоянии с ними, после отмены губернаторских выборов почувствовали дефицит легитимности по сравнению с мэрами. Удаление очень даже вероятного и доказательно популярного конкурента с политического пространства, как им кажется, повышает управляемость, устраняет очаг вероятного конфликта, укрепляет их собственное положение и контроль над общественно-политическими процессами и финансовыми потоками. Сторонники отмены прямых выборов мэров полагают также, что разделение полномочий между мэром из числа депутатов и сити-менеджером снижает риск коррупции.
Действительно, избрать, пользуясь партийной дисциплиной, лояльного председателя гордумы и продавить кандидатуру нужного сити-менеджера не составляет труда.
Однако, снимая очень вероятные противоречия между выборным мэром и назначенным губернатором, строители вертикали власти на местах не замечают, что собственноручно создают новый очаг конфликта на муниципальном уровне, нередко более запутанного, чем прежний. При новой структуре управления налицо три центра власти: сами депутаты, избранный из их числа мэр и назначенный ими же управдом. Эта конструкция более или менее ритмично работает, когда преобладающую роль в городе играют одна-две группы влияния, работающие под теми или иными партийными флагами. Однако в провинции, в том числе и в крупных городах, добровольно-принудительный прием в ряды доминирующей партии часто не может смягчить противоречия между интересами соперничающих бизнесменов, их лоббистов или фамильных кланов. Границы между полномочиями мэра и сити-менеджера размыты. Градоначальнику в случае конфликта с сити-менеджером или депутатами приходится лавировать, подобно сталинскому наркому Анастасу Микояну, которому молва приписывала способность проходить между струй дождя. В нынешней России такие мастера маневра тоже есть, но их единицы. А ведь еще и губернатор не может быть подлинным арбитром, разрешающим конфликт или банальную склоку, – он, как правило, представляет одну из заинтересованных сторон и разруливает спор в ее пользу. Поэтому нередко противоречия между городскими властями заканчиваются громкими обвинениями и неурядицами для простых горожан. Скандалы в Смоленске и Туле – наглядное тому подтверждение.
Мэрам, избранным прямым голосованием, легче гасить конфликты между исполнительной властью, депутатами и бизнесом. Возможно, губернаторам и Кремлю стоит прислушаться и к мнению самих горожан: 79% пермяков в мае нынешнего года высказались за сохранение выборного градоначальника. Правда, это ни на что не повлияло.