Пиррова победа в Цюрихе
Владимир Путин заставил изрядно поволноваться российских поклонников футбола. В последний момент взял да и отменил поездку в Цюрих на заседание исполкома ФИФА, который выбирал место проведения чемпионатов мира в 2018 и 2022 гг. Помним же, как премьер блистательно выиграл зимнюю Олимпиаду-2014 для Сочи. Отказ от представления российской заявки Путин мотивировал тем, что не хочет оказывать давление на членов ФИФА в условиях разразившегося перед голосованием коррупционного скандала. Правда, вчера днем премьер пообещал в случае победы прилететь в Цюрих. Обещание сдержал. И слава богу. А то злые языки шутили, что в случае поражения в Цюрих полетят российские военные самолеты.
Чиновники вчера в один голос твердили, какую пользу России принесет чемпионат мира. Путин, например, сказал, что это будет способствовать развитию инфраструктуры. А министр финансов Алексей Кудрин пообещал, что затраты на мундиаль не превысят расходов на Сочинскую олимпиаду. Зимние Игры обойдутся России примерно в $30 млрд. Беглый подсчет «Ведомостей» показывает: расходы окажутся почти вдвое больше – свыше $50 млрд (см. статью на стр. 01). Не слишком ли высокая цена для некоторых из нас за возможность воочию лицезреть матчи, а для всех остальных болельщиков сборной России – ее гарантированное попадание в финальную часть соревнований? Ответ очевиден. Цена баснословно высока. Судите сами. Три реконструированных и 13 новых стадионов, новая автодорога Москва – Санкт-Петербург, подновленные железные и автодороги в Центральной России (см. www.vedomosti.ru), гостиницы, новые терминалы в аэропортах городов, в которых будут проводиться матчи. Еще один аргумент в пользу проведения в России чемпионата мира – популяризация футбола в стране и развитие детского и юношеского спорта. Возможно, так оно и есть. Только в эпоху интернета фактор личного присутствия играет все меньшую роль. И на какие средства будет развиваться детский спорт, если мы все вбухаем в стадионы?
Вообще же выигрыш Олимпиады, проведение саммита АТР, теперь вот мундиаля очень походит на политику древнеримских патрициев, все коммуникации которых с плебсом заключались в предоставлении последнему хлеба и зрелищ. Закончилось все печально.