Сообщения о подавление массовых протестов в Ливии с помощью бомбардировок ставит вопрос не только о том, насколько гуманистские ценности релевантны для тоталитарных режимов. Оружие, которое могут применять против митингующих, не произведено в самой Ливии, оно было закуплено за рубежом. Применяет ли сейчас Каддафи российское вооружение, рассказывают эксперты.
Руслан Алиев, эксперт Центра анализа стратегий и технологий:
После снятия американских санкций с Ливии в 2004 г. западные страны и Россия заключили крупные предварительные соглашения о поставке вооружений в эту страну: Франция - на сумму более $5 млрд, Великобритания - более 1 млрд фунтов, Италия - несколько сот миллионов евро и Россия - на сумму около $2 млрд. Но немногие из этих сделок были реализованы, а что касается российских контрактов, так поставки вообще не начинались. Тем не менее, французские истребители Mirage F1, перелетевшие вчера на Мальту, скорее всего прошли ремонт и модернизацию в рамках заключенных сделок. По словам менеджера одного из авиапромышленных предприятий, кроме "Миражей" на вооружении ВВС Ливии находятся истребители МиГ-23, которые обычно проходили ремонт на Украине.
Игорь Коротченко, член президиума общественного совета при Минобороны:
Ливия активно закупала на рынках зарубежных стран и боевую авиацию, и оружие для армии в годы, которые были свободны от эмбарго и после отмены эмбарго.
Российское оружие пока что в Ливии не применяется против восставших, я и мои коллеги видели те самолеты, которые перелетели на Мальту, и те, которые были задействованы в атаках на мятежников, это западная техника. Хотя, конечно, мы не имеем всей полноты картины происходящего в Ливии, ведь у нас есть только разрозненные кадры видеохроники.
Тем не менее вопрос о применении российского оружия в Ливии - это вопрос соразмерности ответных действий со стороны режима Кадаффи. Российская техника в арсенале Ливии занимает позицию самого тяжелого оружия. Очевидно, что мы все-таки присутствуем при фазе, которую можно охарактеризовать как начало гражданской войны. В гражданской войне использование тяжелого вооружения представляется недопустимым с точки зрения как общедемократических ценностей, так и вообще человеческих норм. Так что пока российское оружие не используется, но это пока - ничто не мешает Каддафи применить всю гамму имеющихся вооружений, если ситуация не оставит ему другого выбора. То, что правящий режим смог заставить часть армии подчиняться приказам, говорит о том, что он настроен крайне серьезно. Не было ситуации, как в Египте, когда фактически армия следила за событиями. Здесь часть верхушки армии осталась верна Каддафи и активно участвует в силовом подавлении того, что является мятежом с точки зрения Каддафи и началом революции с точки зрения тех, кто выходит на улицы с лозунгами свержения режима.
Что касается того, что Каддафи не дает посадить российский самолет, чтобы эвакуировать наших граждан, то воздушное пространство Триполи закрыто по военным соображениям, какого-либо злого умысла здесь, скорее всего, нет. В целом следует отметить, что ливийский лидер - очень прагматичный политик. Не стоит говорить, что он был нашим союзником, это в корне неверно. Он реализует прежде всего свои интересы как политический лидер, как руководитель одного из племенных кланов, действующих на территории Ливии. По поведению я бы сравнил Ливию с Югославией — где было выгодно, она шла на контакты с Западом, где было выгодно — сначала с СССР, потом с РФ.
Не надо себя обманывать, что кто-то на Ближнем Востоке и в мире в целом является искренним сторонником России. За исключением Белоруссии, и то с оговорками, по большому счету у нас нет надежных союзников в мире. Есть совпадения интересов, но они обусловлены геополитическими, политическими, экономическими интересами. В целом же Россия находится в стратегическом одиночестве, как ни покажется парадоксально, мы опять вспоминаем слова Александра III: «Есть два союзника — армия и флот, на которых мы можем положиться», больше ни на кого положиться в нынешнем мире нам нельзя.
Ливия рассматривалась нами как потенциальный клиент, и потенциальный объем контрактов, на который мы рассчитывали в этой стране, составляет около $2 млрд. Теперь не ясно, что будет с этими контрактами, что будет с Каддафи, с режимом. Рынок Йемена, вероятнее всего, может быть нами полностью потерян: учитывая масштабные общественные протесты, которые там идут, и возможность смены режима, им будет не до закупок - как действующему президенту, так и тем, кто, возможно, придет на смену ему, так как народ не поймет лозунг «Пушки вместо масла» в условиях нынешней социально-политической нестабильности в этой стране.