Нестабильность финансовой системы – характерная черта всей эпохи реформ в России

Проект «Слово и дело» – попытка познакомить российского читателя с мнениями китайских специалистов по 12 направлениям развития России и Китая. Сегодняшняя тема – денежная политика – открывается статьей Владислава Иноземцева. Статья академических финансистов из КНР выйдет завтра, 1.03.2011

Инфляция и проблемный характер банковской системы стали характерной чертой всей эпохи российских реформ. Крах Советского Союза, стремительный спад производства, утрата гражданами большей части их накоплений в совокупности создали предпосылки для специфической модели инфляции, обусловленной не столько существенным ростом количества денег в обращении (денежная масса сузилась с почти 100% ВВП в СССР в 1990 г. до 11,9% ВВП в 1996 г.), сколько массированным бегством от национальной валюты, переставшей быть средством сбережения. Либерализация валютных операций привела к росту курса доллара к рублю с начала 1993 г. по конец 1999 г. в 64 раза, а доли доходов населения, направлявшихся на покупку наличной валюты, – до 16,9% в первой половине 1996 г. В условиях, когда производство потребительских товаров стремительно падало, а доля импорта на рынке росла, можно было не удивляться, что среднегодовой темп прироста потребительских цен в 1993–1999 гг. составил 191%.

В этих условиях большая часть расходов государственного бюджета направлялась не на инвестиции, а на выплату зарплат бюджетникам и пенсионерам, для чего правительство вынуждено было прибегать к заимствованиям по сверхвысоким ставкам, что, в свою очередь, удорожало банковский кредит и еще больше ограничивало реальному сектору доступ к финансированию. К тому же банковская система, формировавшаяся не столько на базе крупных государственных банков, сколько практически с нуля, оставалась слабой, а отношение ее активов к ВВП (21% в конце 1995 г.) было в 4,5 раза меньшим, чем в континентальных странах Западной Европы, и в 11 раз меньшим, чем в Великобритании. Единственным средством борьбы с инфляцией считалось сжатие денежной массы, происходившее в том числе за счет роста неплатежей и распространения денежных суррогатов, – однако это приводило к дальнейшему сокращению бюджетных поступлений, которые составили, например, в первой половине 1996 г. 7,7% ВВП. К тому времени, когда экономика достигла дна и стали заметны первые признаки стабилизации (в 1997 г. курс доллара к рублю вырос всего на 7,3%, а инфляция составила 11,2%), пирамиду заимствований уже невозможно было обслуживать. Жертвой кризиса 1998 г. стали крупнейшие банки страны, а потребительский спрос в очередной раз сократился в разы.

На следующем этапе развития, в 2000-е гг., реальной стабилизации цен также не произошло. Хотя растущие нефтегазовые доходы привели к наполнению федерального бюджета (в среднем в 2001–2010 гг. его доходы составляли 22,4% ВВП), денежная масса выросла до 45,5% ВВП на 1 января 2011 г., а курс рубля к доллару после резкого снижения в 1998–2000 гг. не только стабилизировался, но и укрепился за 2001–2008 гг. более чем на 34%, инфляция приобрела качественно новый характер, подстегиваемая прежде всего ростом тарифов монополий, составившим за 2000–2009 гг. по грузоперевозкам РЖД 5,2 раза, по газу (для промышленных потребителей) – 5,8 раза, по услугам ЖКХ – более 9,3 раза. Монополизм и искусственное ограничение конкуренции вели к росту цен в самых разных отраслях экономики, в результате чего цены многих товаров и услуг в России стали подтягиваться к мировому уровню или превысили его. Удивительно, но если в 1993–1999 гг. потребительские цены, пересчитанные в доллары, росли в среднем на 20,3% ежегодно, то с середины 2001 г. по середину 2008 г. они повышались уже на 21,9% в год. Характерно, что этот процесс идет в условиях, когда Центральный банк не отказывается от политики ограничения денежной эмиссии, де-факто cохраняя прямую зависимость денежной массы от объема золотовалютных резервов. Вполне можно предположить, что такой рост не может продолжаться вечно, – но в то же время такое положение вещей показывает, что правительство не обладает рецептом действенного управления инфляцией.

На протяжении всего периода реформ российские банки не стали инструментом аккумулирования средств для инвестиций в реальный сектор. Реальная процентная ставка опустилась до 3–5% в первый раз только в 2007 г. и вернулась на этот уровень в 2010-м на фоне сокращения выдаваемых банками кредитов. Ставки привлечения денежных средств на депозиты имеют реальную отрицательную доходность уже несколько лет, а рост вкладов населения в банках обусловлен скорее рискованностью и ограниченностью любых альтернативных направлений инвестирования. Государство в последние годы взяло курс на реорганизацию и рекапитализацию крупных банков – однако пока возникает ощущение, что оно упрочивает контроль за ними скорее с целью упорядочить движение бюджетных денег и инвестиций, нежели ради мобилизации имеющихся на рынке средств. Иностранные инвестиции во многом остаются формой замещения собственных средств крупных компаний финансовыми вложениями от имени офшорных фирм и фондов и не играют значимой роли в развитии реального сектора (за исключением автомобилестроения и пищевой промышленности). Не сформулирована стратегия на валютном рынке: создается впечатление, что, как прежде в 1996–1997 и 2000–2001 гг., задачей власти является закрепление курса на определенном уровне ради доказательства его стабильности, а не управление им в интересах национальных производителей. Бюджет остается крайне зависимым от нефтегазовых доходов и таможенных пошлин, а попытка «слезть с нефтегазовой иглы» очевидным образом оказалась пока неудачной.

В таких условиях финансовая система не гарантирована от новых потрясений – порожденных как внутренними (излишние бюджетные траты), так и внешними (в частности, падение экспортных цен) факторами. Сегодня вновь, как это уже бывало несколько раз, успехи в борьбе с инфляцией сменяются повышательными трендами: с 1 января по 21 февраля инфляция составила 3,1%, превысив соответствующий показатель 2010 г. почти в 1,3 раза. Центральный банк ответил первым за два года повышением ставок. Даст ли эта мера желаемый результат? Думается, пока еще слишком рано говорить об этом.