В российском списке 100 богатейших россиян журнала Forbes всего одна женщина – Елена Батурина.
На предыдущей ступени карьерного роста женщин больше, но также подавляющее меньшинство. Женщины составляют лишь 13% генеральных директоров российских компаний и 9% председателей совета директоров, показало исследование PricewaterhouseCoopers и Ассоциации менеджеров России «Карьерные возможности женщин в бизнес-среде», опубликованное в 2011 г.
Это положение дел вполне соответствует и представлениям обычных россиян. Респонденты опроса ФОМ «О российской женщине» на открытый вопрос «Как вы себе представляете типичную российскую женщину?» ответили так: «умная, мудрая» (13%), «добрая, отзывчивая, заботливая, чуткая» (12%), «хозяйственная, домовитая» (9%). Лишь 4% ответили на этот вопрос «сильная, волевая, уверенная в себе, целеустремленная, смелая».
Еще один опрос ФОМ приводит данные о мнении россиян по поводу «мужских» и «женских» профессий. Треть опрошенных (33%) считают, что разделение профессий на «мужские» и «женские» предопределено главным образом природой. Половина опрошенных (51%) разделяют ту точку зрения, что гендерная дифференциация профессий предопределена преимущественно устройством общества. ВЦИОМ представляет данные о том, кого россияне предпочитают видеть в качестве своего начальника. 54% россиян хотят руководителя мужского пола, и лишь 11% – женского (при этом различия между ответами мужчин и женщин не так велики). В Америке такие высказывания, напротив, считаются ненормальными. Невинное по российским меркам предположение, что «гипотеза о небольших отличиях в способностях самых талантливых мужчин и самых талантливых женщин не противоречит данным», стало одной из главных причин ухода в 2006 г. с поста президента Гарвардского университета Лоренса Саммерса.
Можно ли дать на эти вопросы объективные, количественные ответы? Сравнительно новым направлением экономических исследований стала экспериментальная экономика. А одними из самых часто публикуемых статей по этому направлению стали исследования о разнице в поведении или предпочтениях полов. В июне 2009 г. экономисты Рейчел Кростон из Техасского университета и Ури Гнизи из Калифорнийского университета в Сан-Диего опубликовали в Journal of Economic Literature обзор этих исследований. Особенно интересны данные о разнице в отношении к риску между мужчинами и женщинами – ведь именно отношением к риску часто и объясняют карьерный успех в бизнесе.
Первый набор экспериментов напрямую измерял склонность мужчин и женщинам к риску. Как правило, в таких экспериментах участникам предлагается ряд лотерей с одинаковым средним значением, но с разным риском. Например, выбор между лотереей «шанс выиграть $10 с вероятностью 50%» и лотереей «выиграть $100 с вероятностью 5%». Обе лотереи в среднем позволяют выиграть $5, но вторая более рискованна. В большинстве экспериментов мужчины оказались более склонными к риску.
Второй тип исследований изучает разницу между выбором инвестиций мужчинами и женщинами. Здесь тоже оказывается, что женщины менее склонны к риску – на основании принятия решений о портфелях пенсионных накоплений. Женщины, работающие в федеральных органах власти США, выбирают значительно более консервативные инвестиции в портфеле обязательных пенсионных накоплений. А значительный процент вообще выбирает портфель с наименьшим риском из всех возможных. Разница между склонностью к риску по сравнению с мужчинами присутствует как у замужних, так и у незамужних женщин – равно как и в семьях, где женщина принимает решение об инвестициях.
Кростон и Гнизи описывают возможные причины такой разницы в склонности к риску. Первое возможное объяснение – разница в эмоциональной реакции на рискованные ситуации между мужчинами и женщинами. Исследования показывают, что в ситуациях с повышенным риском женщины чувствуют страх, в то время как мужчины – злобу. При этом, когда люди чувствуют злобу, они имеют тенденцию оценивать ситуацию как менее рискованную. Другими словами, мужчины недооценивают риск, а женщины его переоценивают. Подтверждением такому поведению служит недавнее исследование эмоциональной реакции на события 11 сентября 2001 г. Репрезентативная выборка американцев была опрошена 20 сентября 2001 г. Те из опрошенных, которые чувствовали злобу (более высокое количество мужчин), оценивали риск более оптимистично. Напротив, те, кто испытывал страх (более высокое количество женщин), оценивали риск более пессимистично. В среднем разница в эмоциях была главной причиной в разнице оценки риска.
Второе возможное объяснение – в разнице между уровнем самоуверенности мужчин и женщин. Во многих ситуациях и мужчины, и женщины проявляют слишком сильную (чем предполагается данными) уверенность в своей правоте. Впрочем, эксперименты показывают, что мужчины более самоуверенны в ситуациях с более высокой неопределенностью.
Третье объяснение – различия в интерпретации рискованных ситуаций. Мужчины с большей вероятностью считают риск вызовом, который надо преодолевать. А женщины считают риск угрозой, которой надо избегать.
Получается, что количественные исследования подтверждают: мужчины более склонны к риску. В рискованных ситуациях они чувствуют злобу и слишком самоуверенны в ситуациях с высокой неопределенностью – поэтому недооценивают риск. Если для того, чтобы попасть в список Forbes, нужно не бояться риска, то нет ничего удивительного в том, что мужчины опережают женщин.
Однако все не так просто. Вышеописанные исследования показывают разницу между средним мужчиной и средней женщиной (или даже между средним студентом и студенткой университета, которые зачастую служат «подопытными кроликами» для экономистов-экспериментаторов). Исследования же реальных менеджеров показывают, что разница в склонности к риску между мужчинами и женщинами практически равна нулю. Женщины, управляющие активами паевых фондов, демонстрируют те же показатели доходности и склонности к риску, что и их конкуренты-мужчины. Тот же самый результат показывают исследования мужчин и женщин, получивших бизнес-образование.
Другими словами, экономические исследования свидетельствуют о том, что биологические теории разницы между мужчинами и женщинами в отношении к риску на верхних ступенях карьерной лестницы, скорее всего, несостоятельны. А вот социальные причины намного более важны. Например, в опросе ФОМ об описании российской женщины первое место с «красотой» разделила категория «работает, много работает, занята делом (варианты ответов: «занята делом, семьей, детьми», «без дела не сидит – дом, работа, сад», «пчелка на работе и дома») – 17% опрошенных.
Второе место заняла категория «задерганная, замученная проблемами, заботами»: (варианты ответов: «тянет на себе все: и детей, и мужей», «тянет всю семью на себе, работает на работе, в огороде, крутится как может») – 12% опрошенных.
Категория «занята в бизнесе, делает карьеру, успешная» набрала лишь 3% (варианты ответов: «бизнес-вумен, делает карьеру», «деловая леди», «преуспевающая на работе и дома», «у нее на первом месте больше карьера, чем дом», «успешная, стремящаяся во власть», «бегущая в бизнес»).
Такие стереотипы вполне согласуются с ловушкой «стеклянного потолка». Если общество не верит, что женщина может добиться успеха в карьере (и пробить «стеклянный потолок»), то и у самих женщин нет стимулов инвестировать в карьеру: зачем стараться, если все равно ничего не получится. А если женщины не инвестируют в карьерные достижения, то они действительно не могут многого добиться, тем самым подтверждая общественные стереотипы. В тех же обществах, где такие стереотипы удалось сломать, женщины действительно хотят добиться успеха – и занимают ключевые позиции в бизнесе, науке и политике.