Наша политическая система противоречива, как воззрения ее создателя Владимира Путина
«Когда Миронов избирался на должность сенатора, это был результат политического компромисса. Одна из сторон <...> компромисс разрушила». Борис Грызлов, председатель высшего совета «Единой России»
Единороссы сделали неожиданное открытие: Сергей Миронов больше не представляет интересы петербургского отделения их партии. А потому должен быть и из Совфеда отозван. Это логично, но не дает ответа на два простых вопроса. С кем и во имя чего был достигнут компромисс, позволяющий лидеру «Справедливой России», всегда оппонирующей «медведям», много лет занимать один из высших постов в стране? И почему именно сейчас, на старте выборов в Госдуму, выявлена эта несуразность?
Вообще, если окинуть взглядом весь политический олимп России, легко увидеть массу таких компромиссов и несуразностей. При доминировании «Единой России» во всех региональных парламентах, которые выбирают сенаторов и утверждают губернаторов, почему-то еще остается немало сенаторов, не имеющих ничего общего с партией, и даже несколько подобных губернаторов. Если «медведи» – правящая партия, то почему большинство членов правительства не имеют партбилетов, а один из самых влиятельных министров – Алексей Кудрин позволяет себе открыто спорить с партией № 1? И во имя какого компромисса извечный враг единороссов Анатолий Чубайс все еще в силе и возглавляет самую передовую госкорпорацию?
Всем этим нестыковкам есть только одно объяснение. Так хочет руководитель партии, правительства и народного фронта Владимир Путин. Такую политическую систему он создал. Она многообразна, как его собственная политическая биография: когда-то он был в той же команде, что и Чубайс с Кудриным, когда-то дружил с Мироновым, когда-то жил в Петербурге (значит, председатели обеих палат – оттуда же). Эта система противоречива, как воззрения ее создателя: он хочет вертикали и единоначалия (отсюда монополия «Единой России»), но с партиями, похожими на оппозицию (отсюда «Справедливая Россия»), он считает, что бюрократии нужна партия, но для себя и других высших бюрократов места там не видит.
Недавно Путин подумал, что Миронов и эсеры – в свете падающего рейтинга «медведей» – скорее вредны, чем полезны. Единороссы эту мысль уловили и постарались, чтобы не было больше ни Миронова, ни эсеров. Наверное, у них все получится. Но однажды Путин может усомниться в необходимости самих единороссов и Грызлова. И тогда выяснится, что они тоже являются всего лишь плодом его политических фантазий.