Каннский дневник: Мия, о Мия!
Хочется начать фестивальный дневник с признания в любви. На открытии программы «Особый взгляд» показали фильм Гаса Ван Сэнта Restless («Неугомонные», но для российского проката уже выбрано название «Не сдавайся»). Там играет Мия Васиковска. Я видел ее раньше (например, у Тима Бёртона она была Алисой); но нет, я ее раньше не видел.
В Restless у Мии короткая мальчишеская стрижка и улыбка, в которой проступает еще сонная, утренняя чувственность; ничего нежнее не было в кино даже не вспомню сколько лет. Может быть, что-то похожее просвечивало в юной Джин Сиберг в годаровском «На последнем дыхании», но там уже была и взрослая жесткость, намек на будущее предательство, а здесь только нежность и ничего кроме. Простите за графоманию, но Мия в этом фильме и правда волшебная. Не уверен, что подобный эффект она произведет на каннской красной дорожке, это просто Гас Ван Сэнт и его оператор Харрис Савидес волшебники.
Савидес работает изумительно: С Ван Сэнтом он снял «Джерри», «Слона» и «Последние дни», с Дэвидом Финчером – «Зодиак». Во всех этих фильмах такой воздух и такой свет, что хочется назвать оператора метафизиком: он видит что-то невидимое, неуловимое, и мы, глядя на экран, тоже чувствуем это присутствие.
Restless – и знакомый, и незнакомый Гас Ван Сэнт. Знакома тема: юность и смерть. Герои Мии Васиковски и Генри Хоппера (сын великого Денниса Хоппера дебютирует очень удачно) встречаются на похоронах в хосписе для больных лейкемией детей. У мальчика после гибели родителей болезненное любопытство к любой ранней смерти, он ходит на все похороны подряд. Девочка пытается привыкнуть к мысли о том, что скоро ее очередь. У них начинается роман: для мальчика первый, для девочки – первый и последний.
Непривычно художественное решение: это самый дизайнерский, самый стилизованный фильм Ван Сэнта. Действие происходит в родном для режиссера Портленде, Орегон. Время – вроде бы сейчас. Но сюжет невероятно, гипертрофировано романтичен, как будто сочинен в первой четверти XIX в. А костюмы героев-подростков – настоящий парад винтажной моды (художник Дэнни Гликер). Одежда Мии – из 1920-30-х и немножко из 1960-х. Для Генри придумано абстрактное ретро в траурных тонах. Не менее причудливы наваждения героев. У Мии это Дарвин и птицы. У Генри – воображаемый друг, японский камикадзе. Генри азартно режется с ним в морской бой и неизменно проигрывает (таких легких ироничных штрихов в фильме много).
Все это очень изысканно и умно: персонажи проживают свой короткий роман как будто сразу в нескольких эпохах и эстетиках. Хотя, если посмотреть на картину трезво, то, наверное, она слишком гладкая, холодновато-глянцевая. Слишком безупречная. Слишком искусство.
Но Мия. Мия. Мия. Сладчайший из каннских снов.
P.S. На утреннем показе зал был переполнен, но что творилось перед вечерней премьерой! Очередь из журналистов перед залом «Дебюсси», где проходит большинство пресс-показов, выстроилась на полкилометра. А толпа вокруг красной дорожки, ведущей к главному залу «Люмьер», едва завидев съемочную группу, начала скандировать (ну конечно):
«Мия! Мия! Мия!»
