От редакции: Батькономика

Кризис в Белоруссии набирает обороты. Во вторник национальный банк девальвировал местный рубль на 36%. Народ в панике носится между обменниками и магазинами, сметая с полок импортные товары. Одним словом, все очень похоже на события августа – сентября 1998 г., происходившие в России.

После такой масштабной девальвации страна обычно или движется вверх, быстро выходя из кризиса, или, наоборот, погружается в полный хаос, который заканчивается мучительной реструктуризацией долгов, растянутой на годы. Вспомним Россию после 1998 г. или Аргентину после 2001 г.

Но оба сценария нередко начинаются с дефолта. А учитывая, что облигации правительства Белоруссии и белорусских банков активно скупали российские инвесторы, вопрос о дефолте далеко не праздный.

Точнее, вопросов два: в состоянии ли Белоруссия платить по долгам и захочет ли это делать президент Александр Лукашенко?

На первый вопрос ответить просто. По сравнению с большинством стран Евросоюза внешний госдолг у Белоруссии вполне управляемый – меньше 20% ВВП (около $11 млрд). После девальвации и ожидаемого от «Евразэс» кредита в $3–3,5 млрд долг вырастет примерно до 30% ВВП, а на обслуживание и возврат валютных кредитов нужно будет тратить вдвое больше рублей. Но и тогда катастрофы не будет: девальвация улучшила состояние бюджета, который и по итогам прошлого года имел умеренный дефицит в 2,5% ВВП, а на принадлежащих государству предприятиях производится 70% ВВП страны. К тому же, если продать часть государственных активов, на что надеется Россия, имея в виду прежде всего «Белтрансгаз», с погашением долгов у правительства Белоруссии вообще не будет проблем.

У держателей бондов, выпущенных белорусскими банками, больше поводов нервничать, но оснований для паники все-таки нет. По оценке Антона Табаха из дирекции анализа долговых инструментов «Уралсиб кэпитал», при неблагоприятном развитии событий в Белоруссии проблемные активы достигнут половины общего объема внутреннего кредитования. И этот груз ляжет на плечи государства, поскольку госбанки в Белоруссии контролируют три четверти рынка банковских услуг. Табах подсчитал, что расходы на решение этой проблемы могут составить 25% ВВП. Что не очень много по современным меркам (взять хотя бы Грецию и Ирландию с их астрономическими обязательствами перед кредиторами).

А вот захочет ли Александр Григорьевич выплачивать долги или же решит использовать дефолт для шантажа – предсказать труднее.

С одной стороны, велик соблазн, угрожая дефолтом, манипулировать кредиторами и потенциальными покупателями белорусских активов. С другой – придется как-то объяснить белорусам необходимость затянуть пояса и расстаться с социализмом. Как поступали в похожих ситуациях другие авторитарные правители?

Один из самых показательных примеров – Румыния времен Чаушеску. С 1975 по 1987 г. она заняла на Западе около $22 млрд – гигантская по тем временам сумма. А к 1989 г. полностью расплатилась: Чаушеску стремился к полной независимости. Но ради этого румынский народ принес огромные жертвы. Экономия на всем, даже жизненно необходимом, была возведена в ранг государственной политики. В квартире разрешалось зажигать только одну лампочку мощностью 15 Вт, использование холодильников и других бытовых электроприборов зимой категорически запрещалось, как и употребление газа для обогрева жилья. Горячая вода в квартиры практически не подавалась. Страна была вынуждена сесть на голодный паек: были введены продовольственные карточки. В Бухаресте появились истощенные и босые крестьяне, а крестьянские дети, выбегая к проходящим поездам, просили хлеба. Закончилось это народным бунтом и убийством семьи Чаушеску.

Платит по долгам и президент Венесуэлы Уго Чавес: он уже погасил все долги перед МВФ и Всемирным банком, больше занимать не намерен и призывает все латиноамериканские страны отказаться от их помощи. Правда, в отличие от Румынии и Венесуэлы у Белоруссии нет запасов нефти.