Законопроект о внесении изменений в Уголовный кодекс, 7 июня направленный президентом в Думу, некоторыми политиками и даже юристами оценивается едва ли не как «большая реформа». Однако при внимательном ознакомлении с законопроектом выясняется, что он, будучи большим по объему, реформой, по сути, не является. Впрочем, ряд предложений следует поддержать.
Законопроект содержит предложения по отмене нескольких статей – о клевете (в том числе в отношении судей и работников юстиции), оскорблении, так называемой товарной («простой») контрабанде. В ряде статей повышаются, понижаются максимальные санкции в виде лишения свободы. Предложенные новеллы также касаются увеличения максимальных санкций, определяющих классификацию различных категорий преступлений, что позволит значительное количество деяний отнести к преступлениям более легких категорий. Также вводится весьма значимая статья о невозможности назначения наказания в виде лишения свободы лицам, впервые совершившим преступления небольшой тяжести без отягчающих обстоятельств.
Однако действительно полезные новации на этом – за теми исключениями, о которых будет сказано ниже, – заканчиваются. Основная же масса изменений в УК связана с введением новой санкции – принудительных работ. Поправок о них в законопроекте насчитывается более 210, при том что общее количество поправок – 239. К тому же нормы УК об этом виде наказаний должны вступить в силу только 1 января 2013 г., т. е. после всех предвыборных и выборных передряг, которые страна еще должна пережить. Вот такая «большая реформа».
Теперь в УК будут такие санкции, как обязательные работы, исправительные работы и принудительные работы (все – разные виды наказаний). Даже суду трудно будет разобраться, за что, кому и какие наказания назначать. Теперь санкции некоторых статей УК и вовсе будут демонстрировать все цвета радуги – там и обязательные, и исправительные, и принудительные работы, и лишение свободы, и ограничение свободы, и арест, и штраф, и запрет заниматься определенной деятельностью. И все это уголовно-правовое раздолье главным образом на усмотрение судьи. Действительная модернизация карательной практики только этими изменениями не обеспечивается. Средствами закона нужно побуждать судей назначать справедливые и реально эффективные наказания.
Иначе это, попросту говоря, откровенное свидетельство тупика, в который зашел наш уголовный законодатель, не желая изменять ничего по существу, но желая изображать законопроектную работу в виде «большой реформы», которая на деле оказывается большой имитацией. Такое вот своеобразное доказательство путем доведения до абсурда: если ты по сути, реально, не желаешь изменять уголовный закон и уголовную политику, не согласен отменять даже мертвые и просто вредные для страны и общества статьи УК, но нужно изображать модернизацию уголовного закона, то все сводится к массовому введению мертворожденных санкций в максимально возможное количество статей УК. Между тем практикой кассационных судебных инстанций можно было бы уже сейчас ориентировать суды на то, что за нетяжкие преступления тому, кто оступился и не является криминальной личностью, приговор в несколько месяцев (а не лет!) лишения свободы – это, что называется, выше крыши и память такая, что всю жизнь на воду дуть будет. Сделать это можно быстро и бесплатно. Кстати, в царской России такая практика краткосрочных тюремных заключений существовала и вполне себя оправдывала. И тогда будет не нужно к 2013 г. (до которого некоторым еще очень даже можно успеть сесть и посидеть) за немалые миллиарды создавать систему исполнения наказаний в виде вновь вводимых принудительных работ. Но то, что быстро и бесплатно, неинтересно. Масштаб не тот, никто же не назовет это большой реформой. И никакого освоения бюджета. К тому же введение принудительных работ может поправить имидж России как одного из мировых лидеров по количеству тюремного населения – ведь те, кто будет отбывать наказание в виде принудительных работ, официально не будут считаться находящимися в местах лишения свободы, хотя по сути будут, как весьма точно выражается наш народ, «сидеть», только с обязательным привлечение к труду. Вот такие цели у новой уголовной политики.
Не очень обрадуют новеллы законопроекта и такой, по мнению правоохранителей, «склонный к криминалу» (и, видимо, потому подлежащий обширной уголовной репрессии) слой населения, как предприниматели. Хотя авторы законопроекта, вероятно, считают иначе. При разработке законопроекта в рабочую группу по его подготовке были переданы предложения об отмене целого ряда статей УК (о незаконном предпринимательстве, незаконной банковской деятельности, так называемой самолегализации, уклонении от погашения кредиторской задолженности, невозвращении валюты из-за рубежа). Данные предложения основывались не только на аргументации юридического характера (в частности, о недопустимости подвергать уголовной репрессии за совершение деяний, реально не являющихся общественно опасными, в частности за получение дохода, не причиняющего кому-либо вреда, который наш УК приравнивает к причинению ущерба), но и на экономических мотивах. За последние 10 лет в стране уголовному преследованию за преступления в сфере экономики было подвергнуто такое число лиц, что оно составляет более 15% от общего числа зарегистрированных в стране субъектов экономической деятельности. По экспертным оценкам, в местах лишения свободы по делам экономической направленности находится сейчас более 100 000 человек. При этом изменение статистики заключения под стражу после введения в УПК запрета такой меры пресечения в отношении предпринимателей позволяет определить, что не менее 15–20% осужденных за преступления в сфере экономики находятся в местах лишения свободы без достаточных к тому оснований, в том числе в связи с возбуждением против них заказных дел.
Однако эта аргументация осталась не услышанной авторами законопроекта. Предпринимателей будут продолжать сажать за получение дохода (а не за причинение ущерба), т. е. вне зависимости от наличия реальных потерпевших по делу. Нынешний уровень уголовной репрессии против отдельного социального слоя сравним по своим масштабам только с раскулачиванием советского периода. Но это обстоятельство не было участниками законопроектных работ расценено как повод безотлагательно изменить уголовную политику в отношении предпринимателей.
Неготовность разработчиков законопроекта менять что-либо по существу, отменить изжившие себя антиэкономические и антисоциальные статьи УК привела к плачевным результатам. Понимая недопустимость ситуации, но не будучи в состоянии реально ее изменить, авторы законопроекта придумали новеллу, которая у неспециалистов создает иллюзию решения проблемы, но на самом деле ведет к окончательной дискредитации нашего уголовного законодательства, авторитет которого и без того критически низок. Законопроект предлагает в отношении нескольких статей УК о преступлениях в сфере экономической деятельности установить освобождение от лишения свободы в случае возмещения ущерба и уплаты денежного возмещения в пятикратном размере от полученного дохода. С учетом сумм ущерба (дохода), установленного законом для этих статей, такой способ освобождения от наказания может быть реализован только в отношении лиц, имеющих возможность уплатить сумму в размере от 7,5 млн до 30 млн руб. Видимо, для разработчиков законопроекта такие суммы являются абсолютно «рабочими», и остается только порадоваться за их финансовое благополучие. Однако для подавляющего большинства привлекаемых к уголовной ответственности по делам экономической направленности такие суммы недоступны. По сути, на наших глазах происходит возведение в закон сложившегося в правоприменительной практике, как у нас теперь выражаются в некоторых кругах, «понятия»: преступник – это не тот, кто что-то совершил, а тот, кто не смог откупиться. Эта новелла попирает основополагающий принцип уголовного права, согласно которому наказание наступает в зависимости от совершенного деяния, а не в зависимости от имущественного состояния нарушителя. Коррупционный потенциал этой нормы колоссален.
Главная опасность предлагаемого законопроекта состоит в том, что он заявляется как серьезная «большая реформа», но таковой в действительности не является и создает лишь видимость модернизации уголовного закона, которая к тому же откладывается до 2013 г.
Продолжение завтра