Власть рушит институты власти
Казалось бы, те, кто в данный момент руководит страной, должны строить институты государственной власти, а непримиримая уличная оппозиция – эти институты расшатывать. Однако у нас все идет наоборот. Это уличная оппозиция до пародийности дотошно следует законам и апеллирует к формальным процедурам. В этом году Партия народной свободы Владимира Рыжкова, Михаила Касьянова, Владимира Милова и Бориса Немцова предприняла, несмотря на почти очевидную безнадежность, попытку пройти все ступени, необходимые для регистрации и участия в выборах, даже если выборы будут такими же несвободными, как в 2007–2008 гг.
Тем временем политическое руководство страны принимает в новосозданный Общероссийский народный фронт «Почту России», РЖД, Союз композиторов и бессчетное число мелких организаций. Понятно, что само существование такой структуры не просто делает Конституцию страны и законы о выборах пародией – такой фронт разрушает пусть и плохие, архаичные, но хоть как-то сложившиеся в последние годы институты. Например, институт правящей партии – в нашем случае «Единой России».
Конечно, правящая партия – это малоэффективный институт государственного управления. Практически все развитые страны давно используют куда более современные и эффективные институты, прежде всего конкурентные выборы. Но конкурентные выборы, в конце концов, это просто современная технология устройства власти – бывает, что какую-то технологию не удается применить просто потому, что для того, чтобы она работала хорошо, нужно еще учиться ею пользоваться. Правящая партия – это менее современная и менее эффективная форма государственного управления, но это шаг вперед по сравнению с более архаичными формами. Партийная диктатура мексиканского или современного китайского типа (партия среди прочего осуществляет жесткую ротацию всех кадров) – это лучше, чем личная диктатура, даже если это личная диктатура мягкого, «латиноамериканского» типа. Это намного лучше, чем тоталитарная диктатура по типу советской и тем более фашистской, в которой личность лидера играла неэффективно большую роль. Создание народного фронта отбрасывает нас назад.
И это будет далеко не первая институциональная потеря последних лет. Например, в последние три года потерял смысл институт президентства. То, что нынешний президент и близко не обладает возможностями, которые даны президенту по Конституции, понятно. Дмитрий Медведев не раз и не два выдвигал – в качестве идей – предложения, которые по Конституции он (и только он) мог бы непосредственно воплощать в жизнь. Однако нельзя сказать, что президентские полномочия перешли к кому-то – они просто растворились в воздухе. Часть президентских решений – и во внешней, и во внутренней политике – принимается Владимиром Путиным, но не в качестве премьер-министра... Тут можно было бы перейти к институциональным потерям в законодательной и судебной сферах, но одной колонки определенно не хватит.