Генри Хэйл: Марионетки могут ожить
В нулевые годы российская партийная система развивалась крайне искаженным образом. Как и всякая искаженная система, она рискует войти в состояние нестабильности, что может произойти в течение наступившего десятилетия. Чтобы лучше понять, почему это так, следует разоблачить четыре распространенных мифа о российских партиях.
Миф первый. «Единая Россия» – это пустышка, объединяющая амбициозных представителей нынешней российской элиты и не имеющая подлинной связи с населением.
Опросы общественного мнения говорят об обратном. Посмотрим на исследование Russian Election Studies (RES), одним из организаторов которого является автор этой статьи: около четверти российских избирателей можно смело считать верными сторонниками «Единой России» (на 2008 г.). Более того, в сознании общества эта партия четко соотносится с определенными принципами, например с рыночно ориентированным подходом к экономике.
Поддержка «Единой России» действительно тесно связана с ее нынешним лидером Владимиром Путиным, но вопрос этим не исчерпывается. Привлекательность Путина связана с принципами, многие из которых совпадают с теми, что идентифицируются с «Единой Россией», а также с общим путинским стилем руководства, который теоретически может быть освоен и кем-то другим. Все это значит, что, если политическая система России будет вдруг открыта, «Единая Россия» не только выживет, но и – при грамотном лидерстве – будет процветать. Сравнительный анализ доказывает, что даже «высокоперсонализованные» партии могут продолжать жить после ухода первоначальных лидеров. Таковы, например, перонисты в Аргентине.
Миф второй. В России нет жизнеспособной оппозиции. Этот миф следует разбить на две части.
Первая часть – это утверждение о том, что коммунистической партии, вероятно первой оппозиционной структуре внутри системы, разрешено существовать только потому, что она неизбираема, а значит, не несет с собой подлинной соревновательности. Действительно, в своей нынешней форме и при нынешнем руководстве эта сила вряд ли выиграет президентство или парламентское большинство. Слишком тесно она связана в сознании граждан с глубоко дискредитированным прошлым. Но партии поддаются реформированию. Кто в 1989 г. мог бы подумать, что бывшие компартии когда-либо вернутся к власти в Восточной Европе? Но они вернулись к власти даже в Польше, колыбели движения «Солидарность», и Литве, республике, первой кинувшейся на выход из СССР.
Как они этого добились? Они переосмыслили себя как силы, содержательно близкие к европейским социал-демократам или рабочим партиям. Некоторые считают, что такая трансформация для КПРФ невозможна – слишком тяжел ее исторический багаж. Но представить реформу не так трудно даже сейчас. Этому процессу был бы дан отличный старт, если бы в 2008 г. партия выдвинула кандидатом в президенты блестящего, авторитетного, даже харизматичного Жореса Алферова. В этом случае нынешнему тандему выборы дались бы труднее. Сегодня Алферову будет сложно играть эту роль в силу возраста, но в случае появления современного лидера, который приложит усилия к тому, чтобы расстаться с дискредитировавшими себя символами и присоединиться к мировой социал-демократии, у партии появится шанс на успех в нынешнем десятилетии. Поражения, с которыми партии придется столкнуться, потенциально способны заставить ее лидеров пойти на реформу. И тогда КПРФ сможет занять территорию, которую Кремль и «Единая Россия» потеряют, если к 2020 г. наделают ошибок.
Вторая часть мифа состоит в том, что у «Яблока», второй оппозиционной структуры в системе, нет никаких перспектив. Конечно, по состоянию на 2011–2012 гг. это так. Но жизнь идет. Сравнительный анализ позволяет заключить, что партии, долгое время остававшиеся маргинальными, способны выстрелить в случае, если доминирующая сила внезапно ослабнет. Вспомним о Мексике в 2000 г.: Институционально-революционная партия, правившая десятилетиями, резко потеряла поддержку из-за экономических проблем страны и не успела оглянуться, как малозначительная до тех пор Партия национального действия вышла победительницей в борьбе за президентство. Произошло это во многом благодаря новым лидерам, которые выглядели свежее правящих политиков. Вероятно, ни Григорий Явлинский, ни Сергей Митрохин не являются теми вождями, которые приведут партию в страну обетованную. Но если партия выживет, то ее сравнительно чистая репутация поможет ей победить, если ЕР потеряет поддержку, а КПРФ не сумеет перестроиться.
Миф третий. Все остальные партийные структуры – это виртуальные партии, у которых не будет будущего, если они перестанут быть инструментами Кремля.
В этом утверждении есть доля истины. Но в истории было немало случаев, когда политические марионетки обретали собственную жизнь после того, как кукловоды сходили со сцены. В виртуальных партиях, как правило, есть множество амбициозных людей, которые используют Кремль не меньше, чем Кремль использует их.
Если Кремль совершит какую-то ошибку, если «Единая Россия» и ее покровители вдруг потеряют поддержку, а политическая машина выйдет из строя, эти амбициозные люди не откажутся от своих честолюбивых планов. Они попытаются использовать оказавшиеся в их руках ресурсы, чтобы занять место кукловодов. Вспомним борьбу за Ставропольский край в 2007 г., когда прокремлевским партиям разрешили побороться друг с другом за руководство регионом. Между «Единой» и «Справедливой» Россиями завязалась нешуточная схватка, которая заставила менеджеров в Кремле снова отключить конкуренцию. Что станет, когда Кремль не будет таким всесильным?
Опасность оживания марионеток связана с тем, что им, как правило, трудно убеждать избирателей в том, что они живы и достойны искренней поддержки. К сожалению, сдержанность не лучший способ этого добиться. Именно поэтому сегодняшние партии-марионетки могут стать популистами и националистами завтрашнего дня. Это произойдет, если они будут утверждать свою независимость, делая радикальные заявления, призванные быстро и легко привлечь граждан, которые стремятся выразить недовольство режимом и желание глубоких перемен. Партии-марионетки, кроме того, могут оказаться самыми красноречивыми сторонниками суда над действующими политиками – они будут делать это опять-таки, чтобы доказать свою «добросовестность».
Миф четвертый. У нынешней либеральной оппозиции нет никакой надежды прийти к власти в ближайшие 10 лет.
История призывает нас «никогда не говорить «никогда», если речь идет о России. Сегодняшние власти, вероятнее всего, будут бороться с перспективой прихода к власти Гарри Каспарова или Михаила Касьянова, открыв возможность свободной конкуренции между зарегистрированными партиями. Потенциально это может позволить «Яблоку» благодаря статусу парламентской партии на пять лет укорениться в качестве главной либерально-оппозиционной структуры. Но, продолжая ограничивать конкуренцию так жестко, как это делается сейчас, Кремль рискует получить в течение ближайших 10 лет свою «арабскую весну». То есть такой переход власти, над которым у властей будет гораздо меньше контроля, чем сейчас. В 2010 г. Национальная демократическая партия Хосни Мубарака множеству экспертов казалась силой более мощной, чем «Единая Россия», но партии Мубарака не стало к середине 2011 г. и образовавшуюся пустоту заполнили совсем новые и некоторые старые партии.
В политике, как и в спорте, чемпионам лучше уходить вовремя – на вершине успеха, в тот момент, когда они еще в состоянии сами разыграть драматургию своего ухода. Но поступают так немногие.