От редакции: Разделить море на заводи
После масштабных беспорядков в стране правительство Великобритании задумалось о блокировании интернет-сервисов, которые хулиганы применяли для координации действий. Одновременно лидеры стран Организации договора коллективной безопасности (ОДКБ) на неформальном саммите обсуждали возможность регулирования интернета для защиты от киберугроз, в частности от возможных Twitter- или Facebook-революций вроде тех, что произошли на Ближнем Востоке. Как говорится, найдите 10 отличий.
Похоже, пока что правительства разных стран – как развитых демократий, так и замшелых автократий – не готовы к нейтральному восприятию беспрецедентной открытости и доступности интернета как средства связи. Именно средства, носителя, инфраструктуры – не оружия. Использование социальных сетей для самоорганизации народа в ходе свержения ненавистного тирана приветствуется правительствами развитых стран и общественным мнением. Применение сетей хулиганами и мародерами в успешной демократической стране вызывает стремление ввести контроль над ресурсами.
В начале года госсекретарь США Хиллари Клинтон произнесла знаменитую речь о свободе интернета, сформулировав новое понятие «свобода подключения». Это примерно то же, что свобода собраний, только в интернете, и США будут защищать это право по всему миру. После этого назывались разные крупные суммы, которые США собираются инвестировать в борьбу с интернет-цензурой в других странах, создание распределенных сетей, которые сложно отключить. Все это считается поддержкой гражданского общества. ООН в начале лета признала право на интернет базовым правом человека.
Правда, при этом власти США негласно преследовали сайт Wikileaks и его основателя Джулиана Ассанжа. Предполагаемый виновник утечки дипломатических депеш в интернет, Брэдли Мэннинг, сидит в тюрьме. И как теперь быть с Англией? Здесь социальные сети использовались для организации беспорядков и их применение предлагается ограничить (пока непонятно как). Справедливости ради уточним, что в американской стратегии кибербезопасности, опубликованной в этом году, предполагается сосредоточить внимание на конкретных преступлениях и не ограничивать доступ в интернет. Будут ли придерживаться этого принципа англичане?
Даже простые заявления представителей западных демократий о возможности ограничения интернета моментально воспринимаются восточными развивающимися странами как оправдание их собственных попыток установить контроль над сетью. Страны – члены ОДКБ, например, давно хотят цензурировать интернет, а некоторые успешно это делают (как Узбекистан). Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев в июне говорил о «национализации» интернета. В России разрабатываются проекты национальных поисковиков, браузеров и т. д. В сущности, это попытки ограничить интернет офлайном, т. е. ввести сеть в национальные политические границы, где и контролировать ее.
Это образец смешения причины и следствия. Бороться нужно с причинами, даже если это дольше и труднее, чем создание систем контроля за социальными сетями. В английских беспорядках виноваты не сети, а социальная исключенность низов и неэффективность полиции. В ближневосточных революциях – примитивное политическое устройство и глубокая коррупция. А интернет сыграл лишь вспомогательную и, вероятно, не решающую роль.
Когда речь заходит об ограничении координирующей роли интернета, стоит помнить, что она обычно вообще не связана с революциями и бунтами: это обмен информацией, разговоры, благотворительная, просветительская деятельность, помощь правоохранительным органам (например, создание карт с указанием адресов потерпевших в зонах бедствий) и тысячи других мирных занятий.
Остается надеяться, что вопрос ограничений – не самого интернета, а вредных для общества действий в интернете – будет решаться публично, с учетом мнений всех заинтересованных сторон и под контролем общества. И в Англии, и во всем мире.