Мария Эйсмонт: Свободу Владимиру Макарову!
Будь в России нормальное правосудие, не было бы никакого смысла писать эту статью. Во-первых, приходится повторяться (см. колонку «Белые нитки суда» в номере от 1.08.2011). Во-вторых, на следующей неделе ожидается приговор, и есть все шансы получить упрек в попытке оказания давления на суд. Но справедливого и беспристрастного суда в России, увы, нет, а учитывая серьезность наказания, грозящего совершенно невиновному человеку, хочется в очередной раз привлечь внимание к этой во всех смыслах возмутительной истории.
В начале следующей недели служащий в министерстве транспорта Владимир Макаров может получить 18 лет лишения свободы – именно столько требует прокурор – по обвинению в сексуальном надругательстве над собственной семилетней дочерью. Документы по делу очень красноречивы: ни одного реального доказательства вины Макарова не существует, зато доказательств его невиновности полно. Обвинение базируется в основном на анализе мочи ребенка, в которой якобы обнаружены сперматозоиды, что, по мнению эксперта Майи Исаенко, «с известной долей вероятности <...> не исключает» присутствия биологического материала отца, а также на заключении психолога Лейлы Соколовой, увидевшей у нарисованной девочкой кошки «фаллосоподобный хвост», что, по ее мнению, «косвенно указывает на сексуальные отношения со значимым взрослым».
Все последующие анализы однозначно исключили факт наличия сперматозоидов, многочисленные психологические экспертизы выявили отсутствие у девочки каких-либо душевных травм и искреннюю привязанность к отцу, по которому она очень скучает. Тем не менее дело дошло до суда, и в начале следующей недели ожидается приговор. Жена Владимира Татьяна мечется между желанием придать делу максимальную огласку и страхом чем-то при этом ему навредить.
Трудно понять, что превалирует в этом деле: злой умысел или тотальный непрофессионализм. Эксперт Майя Исаенко, проводившая экспертизу, по рассказам очевидцев, долго не могла на суде узнать свою подпись на документах. А психолог Лейла Соколова, увидевшая фаллический символ в кошачьем хвосте на детском рисунке, на вопрос журналистки «Большого города», зачем она писала заключение, не будучи до конца уверенной в своих выводах, ответила: «Я так крупно накалываюсь в первый раз, и отчасти здесь моя ответственность».
Уже давно замечено, что зло банально. Куда чаще его творят не прирожденные палачи и садисты, а обыкновенные люди, выполняющие чей-то приказ, или просьбу, или просто не способные признать свою ошибку и взять ответственность за свои поступки. Вряд ли кто-либо из следователей, психологов и экспертов, чьими усилиями законопослушный гражданин почти год сидит за решеткой, а может и вовсе сгинуть в тюрьме, имели что-то против конкретного человека. Кому-то нужны были показатели, кто-то струсил, кому-то было просто все равно.
Инструментов борьбы с такой системой, к сожалению, немного. Гласность – один из них. По крайней мере, есть слабая надежда, что хоть кому-то из организаторов этого безумного процесса станет стыдно.