Евгений Гонтмахер: Между догоняющей и поисковой модернизацией

Призыв к модернизации России требует встраивания в систему внешних ограничителей (ускорителей). Речь идет о том, чтобы запустить и успешно провести этот процесс в координации с быстро меняющейся мировой экономикой, с учетом новых тенденций в общественно-политическом и социальном развитии наиболее влиятельных стран.

Одно дело – взять за образцы нынешние институты обществ, которые мы сами должны признать передовыми. Совершенно другая задача – стремиться не повторять механически то, что в этих странах будет изживаться из-за нынешнего социально-экономического кризиса, а проанализировать наметившиеся там тенденции развития и стремиться к их имплантации в России. Иными словами, нужно выбрать между догоняющей модернизацией и модернизацией поисковой, когда Россия активно включается в мейнстрим идейных поисков, которые сейчас идут на Западе. Думаю, что второй вариант, несмотря на свою сложность, только и может дать шанс на то, что Россия наконец попадет в когорту цивилизационных маяков, вернет себе (в новом, несоветском качестве) статус страны первого ряда, находящейся в авангарде мирового развития.

Нынешняя Россия не только не входит в число стран первого ряда, но быстро теряет остающиеся шансы когда-либо попасть в него. Главная причина – архаичность (а то и простое отсутствие) институтов, механизмов и процедур, четко регламентирующих экономическую, социальную и общественно-политическую жизнь в стране. Развитие происходит в режиме «ручного управления», «по понятиям», по знакомству и т. д. И все это окутано созданными за последние годы имитациями конкуренции, выборов, свободы слова. Подробно анализировать это состояние не цель данной статьи. Единственное, на что хотелось бы обратить внимание, – это крайняя неэффективность такого рода системы принятия решений. Например, страна так и не смогла воспользоваться свалившимися на нее в начале 2000-х гг. деньгами от сырьевого экспорта для реальной диверсификации экономики, а следовательно, и повышения ее конкурентоспособности в мире. В социальной сфере государство ухитрилось увеличить (даже согласно официальной статистике) различия в доходах населения, расколоть систему здравоохранения на два сектора (формально бесплатный, предоставляющий низкокачественные услуги, и формально и неформально платный), снизить качество общего и профессионального образования. По индексу развития человеческого потенциала Россия на пике экономического роста 2000-х занимала лишь 71-е место в мире.

Суть модернизации – не просто отказ от нынешних порочных российских практик и не просто заимствование нынешних передовых институтов, а участие в формировании обновленных институтов экономической и социально-политической жизни цивилизационного пространства, которое весьма условно можно назвать европейским, и их внедрение в ткань российской жизни. Какие же базовые основы цивилизации европейского типа сейчас начинают приобретать новый вид?

Во-первых, это положение личности в обществе. Путем долгого развития в странах современной демократии сложился баланс между свободой индивидуума и деятельностью государства. Отброшены в прошлое как морально и социально неприемлемые, а также экономически неэффективные всевозможные тоталитарные, авторитарные и корпоративистские модели, «управляемые» демократии.

Во-вторых, работает институциональное саморегулирование общественно-политических процессов, а не «ручной режим» со стороны государства.

В-третьих, с большим трудом вызревает продвижение к непротиворечивому сосуществованию универсальных ценностей глобализирующегося мира с одной стороны и этнического, религиозного и культурного разнообразия – с другой.

В-четвертых, становится еще более востребованной честная конкуренция, прежде всего в экономике и политике, как лучшее средство противодействия коррупции и выходящему из-под общественного контроля государству.

В-пятых, выходит на первый план необходимость социальной интеграции, которая предполагает, что ни одна из значимых групп населения в рамках институтов социальной солидарности не оказывается выброшенной за борт общественной жизни.

В основе всех этих сдвигов лежит новая система жизненных приоритетов как личности, так и общества в целом, которая мучительно, но неизбежно пробивает себе дорогу.

Простая погоня за ростом личного состояния или ВВП страны перестает быть мерилом и индивидуального, и национального успеха. Это становится возможным, после того как происходит насыщение преимущественной части населения (например, массивного среднего класса) материальными благами. Стоит обратить внимание на утверждение нобелевского лауреата Джозефа Стиглица, что для оценки экономического состояния нужно больше сосредоточиваться на уровне жизни каждого человека. По словам Стиглица, последние годы мир с нездоровым интересом следил за ростом ВВП, т. е. за количеством товаров и услуг, которое производит экономика. Поглощенность этим единственным индикатором заставила проглядеть другие важные факторы – такие как социальную цену безработицы и воздействие загрязнения окружающей среды на здоровье нации. Банкам было разрешено выдавать невероятные суммы денег, как бы для «подслащивания» сегодняшнего дня в залог завтрашнего, тем самым готовилась площадка для самого серьезного кризиса с 30-х гг. ХХ в. Вместо того чтобы концентрироваться на товарах и услугах, которые производит экономика, властям стоит, считает Стиглиц, сосредоточиться на благополучии людей, на оценке их доходов и потребления, на состоянии их здоровья и образовательном уровне. Раньше кредиты стимулировали потребление, а потребление переводилось в более быстрый экономический рост. В теории все хорошо, и казалось, что это может длиться долго.

Можно вспомнить и знаменитый доклад «Пределы роста» (1972 г.), в котором содержался следующий вывод: «Если современные тенденции роста численности населения, индустриализации, загрязнения природной среды, производства продовольствия и истощения ресурсов будут продолжаться, в течение следующего столетия мир подойдет к пределам роста. В результате скорее всего произойдет неожиданный и неконтролируемый спад численности населения и резко снизится объем производства».

Осознание тупика в дальнейшем наращивании материального потребления уже начало отражаться и на поведении людей. Распространяется вегетарианство, дауншифтинг, и, главное, началось коренное изменение поведения в сфере индивидуального потребления природных ресурсов. Крайними проявлениями такого сдвига являются радикальный антиглобализм, рост популярности левоэкстремистских движений, настаивающих на «отмене капитализма». Мы, глядя из России на дискуссии о зеленой экономике и энергосбережении, часто видим лишь экономическую сторону («хотят сэкономить деньги»). На самом деле все намного глубже. Речь идет о смене ценностных критериев и оценок удовлетворенности собственным существованием.

Если во время становления демократии происходил процесс появления гражданина, который отдалял себя от государства на то расстояние, которое его устраивало, то сейчас происходит то, что можно назвать перепозиционированием человека европейской цивилизации по отношению к окружающей его природной среде. От добычи, эксплуатации ресурсов и проедания природы мы наблюдаем переход к партнерству с ней.

Очевидные экономические последствия такого перехода:

– ограничение на долгосрочную перспективу количественного объема материального потребления нынешними стандартами среднего слоя европейского среднего класса;

– становящееся нормой вторичное использование бытовых и промышленных отходов, максимальное расширение масштабов безотходных (в смысле выбросов в окружающую среду) производств;

– сокращение потребления продуктов переработки нефти (например, бензина), отказ от топливоемких видов транспорта (устаревших типов автомобилей и др.), массовый переход на использование велосипедов и экологически чистого общественного транспорта;

– форсированное развитие альтернативных источников энергии, не требующих добычи невозобновимых ресурсов.

Автор – заместитель директора Института мировой экономики и международных отношений РАН, член правления Института современного развития