Кто ответит за заказные дела?
Вчера Верховный суд отменил обвинительный приговор предпринимателю Алексею Козлову и отправил его дело на новое рассмотрение. Козлов, ранее приговоренный к восьми годам по обвинению в мошенничестве (позднее срок сократили до пяти лет), должен выйти на свободу под подписку о невыезде. Жена и общественный защитник Козлова журналистка Ольга Романова надеется, что пересмотр дела в первой инстанции позволит доказать, что дело было сфабриковано, и привлечь к ответственности его организаторов. Это промежуточный успех, и это частный случай. Тем не менее это и модельный случай – многие несправедливо осужденные бизнесмены, безусловно, будут пытаться добиться справедливости, используя опыт Козлова и Романовой.
В прошлую пятницу Мосгорсуд определил, что бывший вице-президент «Евросети» Борис Левин имеет право на 20 млн руб. компенсации за необоснованное уголовное преследование. Ранее добились компенсации и другие сотрудники «Евросети», проходившие по делу о похищении экспедитора Андрея Власкина и вымогательстве у него денег и оправданные судом присяжных. Бывший совладелец «Евросети» Евгений Чичваркин заявил, что после IPO компании он может подать к России иск о возмещении ущерба на сумму до $1 млрд.
Кто должен нести ответственность за незаконное уголовное преследование – государство или конкретные исполнители и заказчики? Как оценивать ущерб? Если вдруг российская судебная система станет независимой и начнет восстанавливать справедливость, не будет ли это слишком дорого для бюджета?
В нынешних условиях – нет. Суммы компенсации имущественного ущерба, рассчитываемые исходя из неполученной зарплаты и судебных издержек и определяемые судом, остаются очень низкими (в среднем 100 000 руб., по данным Минфина). Суды стараются минимизировать будущие расходы Минфина, а Минфин, в свою очередь, часто не торопится исполнять решения. По статистике 2010–2011 гг., суды удовлетворяют примерно половину жалоб, но сумму претензий снижают до 2% от заявленного. Какого-либо базового размера компенсации за моральный ущерб или четких правил ее расчета российское законодательство не предусматривает, суд берет эти суммы практически из воздуха. Нередки случаи, когда оправданный и пожелавший получить компенсацию гражданин снова подвергается уголовному преследованию.
Об одном таком клиенте, в итоге отказавшемся от попыток судиться с государством, рассказала партнер адвокатского бюро «Яковлев и партнеры» Кира Корума. Еще сложнее добиться компенсации, если дело не дошло до суда. По оценкам Института проблем правоприменения при Европейском университете в СПб, по экономическим статьям в России осужденных примерно 10 000 в год. Но примерно в 2 раза больше дел возбуждается и не доходит до суда – аресты, обыски и другие следственные действия по ним проводились, ущерб нанесен, бизнес иногда потерян. Компенсация за необоснованное применение меры пресечения вообще не положена, а арест вместо подписки о невыезде тоже ведет к потерям.
Государство всеми силами пытается снизить выплаты из бюджета за незаконное уголовное преследование, что понятно. Нормы регрессных требований к конкретным персонам в принципе есть, но на практике не работают. По этому вопросу в юридическом сообществе продолжается дискуссия, некоторые считают, что персональная финансовая ответственность чиновников или силовиков не нужна, ее слишком трудно доказывать. В каком-то высшем смысле это правильно: при независимой судебной системе, пересмотре дел и цивилизованном расчете компенсаций выяснится, что такое государство работает крайне неэффективно и надо его срочно менять. Если же брать частные случаи злоупотреблений, виновники должны быть немедленно уволены и против них должно быть начато следствие.
Но хотелось бы, чтобы государство не сводилось к бюджету. Ущерб незаконным преследованием наносится всему развитию страны: это и плохой инвестиционный климат, и торможение экономического роста, и демографические потери.