От редакции: Национальность - болельщик
Пока уровень ксенофобии в обществе растет, борьба с ней ведется в основном в медиапространстве.
В минувшие выходные в результате поножовщины на дискотеке погиб 18-летний житель Подольска Андрей Урюпин. Новость быстро вышла в топы благодаря двум вещам: подозреваемый в убийстве – азербайджанец (сначала говорили о дагестанце), а убитый – болельщик футбольного ЦСКА. На сайтах националистических организаций и в некоторых фанатских сообществах началось бурное обсуждение возможных акций протеста. Надо отметить, что мудро поступил ЦСКА, разместив на официальном сайте сообщение о том, что ни клуб, ни его болельщики акций проводить не намерены: «У преступников нет национальности, и они должны отвечать по закону. И сегодняшние попытки бросить тень межнациональной розни на наших фанатов, используя при этом столь трагическую ситуацию, мы считаем недопустимыми и провокационными».
Тем не менее заслуживает внимания некий особый протестный статус понятия «болельщик», заметно выросший в последний год. После Манежной площади СМИ с особым вниманием следят за всеми конфликтами с участием болельщиков. Судебный процесс по делу об убийстве Егора Свиридова (6 декабря 2010 г.) продолжается, процесс по делу об убийстве Юрия Волкова (10 июля 2010 г.) должен начаться в октябре, в обоих случаях обвиняемые – уроженцы Северного Кавказа. В результате пристального внимания СМИ болельщики уже стали категорией, примерно соответствующей национальности.
Очевидно, что это пытаются использовать и националисты, и те политические силы, которым нужны националисты. Им выгодно максимально отыгрывать бытовой конфликт как этнический, тем более если одна из сторон – российские болельщики, потому что фанатские сообщества организованы и по определению склонны к жесткой «партийности» (природа боления за свой клуб, к сожалению, чаще всего предполагает самоутверждение за счет нелюбви к другим клубам).
Есть и другая играющая в медиапространстве сторона – правоохранительные органы. Им, наоборот, выгодно (поставлена задача сверху) замалчивать проявления ксенофобии. Поэтому пресс-службы органов часто используют топорные методы, просто заявляя, что в конфликте не было национальных мотивов, а была «разница в культуре поведения».
Замалчивая ксенофобию в одних случаях, в других власти пытаются осторожно на нее реагировать.
Памятен скандал с заявлением челябинского военкома об ограничении призыва жителей Кавказа для снижения этнической напряженности в армии. Показателен и громкий случай в Москве, когда студент Иван Агафонов умер после удара чемпиона мира по смешанным единоборствам Расула Мирзаева; Мирзаева сначала отпустили под залог, однако, испугавшись ксенофобской реакции в обществе, снова арестовали. Кстати, на порядок меньшее внимание прессы получил аналогичный случай в Златоусте: боксер Александр Будыкин на днях приговорен к условному лишению свободы на год и четыре месяца за неосторожное убийство прохожего. 19 мая он, так же как Мирзаев, ударил в лицо парня, с которым поссорился, тот упал, ударился головой и умер.
Действительно, у преступников нет национальности, насилие имеет другие корни: бедность, отсутствие социальных лифтов, деградация человеческого капитала. И кстати, деградация правоохранительных органов, которые обязаны насилие пресекать.
Но невозможно отрицать, что, если конфликтуют представители разных национальностей, в ход идут оскорбления по этническому признаку. Уровень бытовой ксенофобии растет, это реальная проблема, которую власти не решают. По данным августовского опроса «Левада-центра», признаются в том, что часто или изредка чувствуют враждебность к людям других национальностей, 46% россиян. По ощущениям 52% опрошенных, число русских, разделяющих националистические взгляды, выросло за последние 5–6 лет (обратного мнения придерживаются 14%). Доля тех, кто считает причиной национализма поведение национальных меньшинств, выросла с 25% в 2002 г. до 44% в 2011-м.