Актуальные строки публицистики прошлого

Согласие ради спасения

Накануне годовщины распада СССР стоит вспомнить (а кому-то и узнать), как жила страна накануне и во время великих потрясений. Чтобы передать воздух эпохи и напомнить, что волновало умы, когда страна на всех парах шла к историческому перелому, мы предлагаем нарезку из материалов 20-летней давности. Первая подборка вышла в номере от 19 августа 2011 г.

Николай Шмелев, экономист, заведующий отделом Института США и Канады АН СССР

«Диктатура и военное положение в стране сегодня ничего не дадут, они лишь ввергнут все наше общество в кровавый хаос и вызовут полный экономический паралич. Необходим общественный компромисс и пусть неустойчивое, но общественное согласие. Основными условиями такого компромисса видятся:

– Признание децентрализованной модели Союза, разделение полномочий между центром и республиками и, главное, четко фиксированное разделение доходов и расходов бюджета, прекращение войны между союзными и республиканскими законами...

– Поощряемое и стимулируемое сверху создание подлинно многопартийной системы, костяк которой могли бы составить три-четыре основные партии: КПСС, социал-демократия, промышленная партия, партия мелких хозяев...

– Отказ от политики постепенного свертывания гласности, обеспечение равного доступа основным политическим силам к средствам массовой информации, расширение интеллектуальной базы режима путем более активного привлечения лучших интеллектуальных сил страны к подготовке и обсуждению принимаемых решений...

– Основным сдерживающим средством для них (сепаратистских движений. – «Ведомости») должны быть не танки (бесполезно), а твердо и открыто объявленное условие, что помимо компенсации за общесоюзную собственность на следующий день после отделения их ждет торговля с остальными республиками Союза только в твердой валюте и только по мировым ценам...

Главная проблема для страны сегодня – разваленный потребительский рынок, паралич рубля, возвращение к средневековому натуральному обмену... Если нынешние тенденции не будут остановлены, то в конце этого – начале следующего года нас ждут энергетический кризис, беспрецедентное падение производства, массовая безработица, резкое усиление забастовок и стихийных социальных волнений...

Народ устал ждать, устал бояться. Пока он не получит какого-то осязаемого знака надежды, какого-то положительного сдвига в условиях повседневной жизни, любые политические телодвижения ничего не дадут».

«Известия», 29 марта 1991 г. «В чем я вижу шанс на спасение»

Иллюзии обходятся дорого

Эрнан Буччи, министр финансов Чили, архитектор «чилийского чуда»

«При мне в Чили начались реформы трудового законодательства и социального обеспечения, подготовка всех отраслей к переходу на рыночную экономику. Постепенно были ликвидированы контроль и вмешательство государства во все отрасли экономики, и начался активный процесс приватизации... Все это проводилось одновременно и содействовало ускорению в среднем на 5–7% в год экономического развития. Рост занятости, превышавший 5% в год, способствовал снижению безработицы...

Главное – отдавать себе отчет в том, что нужно осуществлять реформы в полном объеме. Речь идет, с одной стороны, о стабилизации экономики, с другой – о ее структурных переменах. И если что-то не доделаешь, не доведешь до конца, то вместо позитивных результатов рискуешь получить падение производства и увеличение безработицы. Это мое предостережение тем, на чью долю выпало сегодня осуществлять экономические преобразования в Восточной Европе и в России...

Сам по себе военный режим в Чили в тот период, когда мне выпало руководить министерством, не был гарантией принятия нужных мер и поддержки сверху. В Латинской Америке было немало военных правительств, которые не только не продвинули свои страны по пути развития, а, напротив, усугубили их отсталость. Дело совсем не в том, какая система действует – авторитарная или демократическая, а в ее способности принимать правильные решения... Уверен, что в условиях демократии не хуже, чем при диктатуре, можно осуществлять радикальные реформы и поддерживать необходимый для этого порядок. Тут у демократии даже есть преимущества, поскольку население воспринимает ее как законную власть... Как при авторитарном, так и при демократическом режимах принятию радикальных мер, наиболее необходимых для развития страны, почему-то всегда предшествует глубокий кризис. Создается впечатление, что только кризисная ситуация способна встряхнуть страну и толкнуть ее вперед... Ваши сегодняшние трудности – расплата за многолетнее существование системы, не способной разрешить основные проблемы. Но, к сожалению, общественное мнение склонно ассоциировать нынешние трудности с началом проведения реформ, в то время как это плоды ошибок прошлого...

Когда мы в Чили начинали реформы, вся Латинская Америка переживала острейший экономический кризис, но соседние страны (Перу, Аргентина, Бразилия) не рискнули пойти на решительные меры и дорого за это заплатили. И до сих пор продолжают расплачиваться. Я считаю, что в нашем случае социальная цена оказалась гораздо ниже. Уверен: не прими мы тогда этих мер – бедность в Чили была бы сейчас несравненно большей. Надо понять, что, хотя в ходе перемен и оказываются пострадавшие, в целом процесс приносит общую пользу. За исключением тех случаев, когда процесс осуществляется нерешительно и ограничивается полумерами. О демагогии по поводу жертв. Критические ситуации требуют их от населения. Зачастую, чтобы снять социальное напряжение, те или иные деятели прибегают к популистским обещаниям быстрого благосостояния, за которое, однако, приходится расплачиваться. Урок из прошлого Чили и сегодняшней драматической ситуации в соседних странах свидетельствует: иллюзии обходятся дорого...

При возникновении даже малейшего экономического осложнения очень легко сделать неверный шаг. К примеру, установить на что-либо твердую цену или на время заморозить обменный курс, или поднять некоторые налоги. В целом это большого урона не нанесет, но стоит сделать этот шаг, как вы попадаете в порочный круг. В порочный круг слаборазвитости...

Для современного мира чрезвычайно важно, что произойдет в вашей стране. И если Советский Союз добьется успеха, все мы в будущем веке будем жить иначе».

«Литературная газета», 3 апреля 1991 г. «Архитектор чилийского чуда»

Главное – дать людям свободу выбора

Василий Леонтьев, экономист, лауреат Нобелевской премии за 1973 г.

«Если вы хотите развить предпринимательство, то есть поощрять людей энергичных, образованных, которые, конечно, хотят иметь прибыль для себя, – от этого общество выиграет. Еще Адам Смит объяснил: если каждый работает на себя, он помогает обществу купить подешевле и заработать на рынке, это и есть конкуренция. Если участников много, это заставит их продавать не слишком дорого. То, что делается сейчас в Советском Союзе, – это большой беспорядок. Нет настоящего рынка. Цены совершенно нелогичные. Если бы мне сказали: будь ты частным предпринимателем в Советском Союзе и делай все, что хочешь, для того, чтобы прибыль получить, я бы спекулировать начал. Единственные настоящие предприниматели, я это и Рыжкову сказал, – это спекулянты-толкачи, они энергичны, и при нормальных условиях после перестройки они бы стали предпринимателями. Если бы было очень много спекулянтов, то они бы друг с другом начали конкурировать и не получали бы такую большую прибыль от спекуляции, а начали бы заниматься производством...

Могут быть разные типы предприятий. Экономическая свобода состоит в том, чтобы разрешить людям любую организацию. Хотят в колхозе работать – хорошо, если он эффективный. Если люди хотят иметь малые кооперативы – тоже хорошо. И, конечно, иметь фермеров с частной собственностью на землю. Главное – другое. Это привычка хорошо работать. В Японии это лучше, чем у нас (в США. – «Ведомости»). Человек, так сказать, горд своей работой независимо даже от большой оплаты. А у вас в течение 70 лет учили людей халтурить, увиливать от работы... Думаю, надо разрешить приватизацию во всех областях. Свобода – значит самотек... В этом нет различий между тяжелой и легкой промышленностью. В Советском Союзе не меньше энергии, чем на Западе, но большая часть энергии употребляется на воровство, на халтуру, на обман, на уклонение от работы. Чем больше ограничений, тем больше люди будут пробовать обходить их вместо того, чтобы производить.

Надо признать, что в течение долгого времени Советский Союз будет получать иностранную валюту главным образом за счет вывоза сырьевых материалов. Но само производство сырых материалов, скажем, нефтепромышленных, технически совершенно допотопно... Думаю, что самая лучшая модель капитализма не американская. Германская или шведская. Но она требует очень высокого уровня политического самосознания населения. Поэтому германская вам ближе.

Я не думаю, что они (советники из стран, прошедших переходный период. – «Ведомости») смогут много помочь Советскому Союзу. Они не понимают вас. Ведь надо понимать, как это общество работает, какие отношения между людьми. Я готов говорить с вами. Иногда ко мне приезжают целые группы из СССР, в моем кабинете были ваши министры. Я даю интервью вашим газетам. Но практическое руководство реформой – это совсем другое».

«Литературная газета», 27 марта 1991 г. «Я верю в будущее нашей страны»

Вырваться из антирынка

Отто Лацис, обозреватель газеты «Известия»

«Мы живем сейчас в Польше примерно 1981 г. Спешу пояснить: веду речь лишь об экономике – в политическом развитии наших стран слишком много различий... зарождение и ход экономического кризиса в Польше мы пока повторяем. Те же сверхинвестиции безответственных ведомств, те же «подарки» народу (потребляем больше, чем страна производит), тот же в итоге дефицит госбюджета, кредитная кабала, та же неизбежность освобождения цен и неприятие этой неизбежности...

Здесь мы подошли к экономическим требованиям. С ними та же история: обоснованность общего недовольства и ошибочность конкретных решений. Бастующие требуют устранить не болезнь, а симптомы: снизить цены и налоги, повысить зарплату. И правительство дает обезболивание то одному коллективу, то другому – лишь бы погасить шум... Ни капли товара от этого в стране не прибавится, прибудет лишь денег на рынке. Болезнь усугубляется, растет не предложение, а спрос... Политика «стабильных цен» приносила наибольшие дивиденды наиболее обеспеченным слоям... Не с неба сваливаются бесплатные для новоселов государственные квартиры ценой многие тысячи рублей каждая. Не с неба падают дотации к продовольствию на десятки миллиардов рублей в год. За это платим мы своей низкой зарплатой. Платим все, но не все получаем равные выгоды от этого...

Привилегию можно лишь уничтожить. Единственный способ для этого – дать каждой вещи рыночную цену, тогда ее приобретение будет равным правом для всех... Спору нет, низкая цена для покупателя лучше высокой. Но при одном условии: если это цена в подлинном понимании. Настоящая цена – это сумма, за которую можно свободно купить товар всем, всегда и везде, были бы деньги...

При неравновесной цене основной массой товара распоряжаются не потребители и производители, а власть имущие или спекулянты. Сознательную борьбу против перехода к рынку ведут именно они... Товар все равно общедоступен только по рыночной цене. Но предлагает его дикий рынок, и цена на нем дикая во всех отношениях... В брежневское двадцатилетие страна привыкла к тому, что за колбасой летают в столицу. Фальсификация цен стала постоянной политикой, означавшей в такой же мере и фальсификацию рубля. В годы перестройки рубль претерпел последние удары, превратившие его из бумажки, за которую можно купить не все, в бумажку, за которую нельзя купить почти ничего. В годы перестройки правительство решило вернуться к единственно верной политике цен – рыночной... Но не решилось вступить в холодную воду рынка...

Мы привыкли к управлению ценами не по воле рынка, а по воле чиновника. Для многих это удобно и выгодно, другие доверяются видимости выгод. Привычная защита от жесткой рыночной оценки труда каждого из нас подобна наркотику: болеть приятно, выздоравливать мучительно. Втягиваться в наркотический дурман легко, неизбежная гибель незаметна до поры. А выход из дурмана ужасен. Цена исцеления – ломка, так это называется на языке медицины. Ломка охватывает все социально-экономические представления огосударствленного социализма. Рушится уютный взгляд на государство, как на всесильное божество, которое может и должно что-то «дать»... Рушится вера в мобилизационные методы и пользу чрезвычайщины, слабеет «твердая рука» и срывается резьба «завинченных гаек».

«Известия», 7 мая 1991 г. «Ломка, или кое-что о природе цен»