От редакции: Знают, но не могут?
Вчера жители России впервые за многие годы не перевели часы на так называемое зимнее время. Однако за многих из них это сделали персональные электронные устройства: компьютеры, телефоны, бытовые приборы, введя обладателей в заблуждение. Когда президент Медведев задумывал и осуществлял отмену зимнего времени, знал ли он, что в его любимых гаджетах часы переводятся автоматически? А знал ли он, что своим поручением, принявшим в итоге вид закона, отменил для России астрономическое время, навсегда оставив его в искусственном летнем? Вообще, выбор президентом из зимнего и летнего времени остался немотивированным, возможно, летнее он посчитал более теплым.
Глупо, конечно, подозревать лидера страны в недостаточности знаний. Дело наверняка в чем-то другом. В субботу на встрече с молодыми инноваторами в фонде «Сколково» президент, услышав жалобы на таможню, с трудом сдержался и не бросил в стену микрофон: «Абсолютно дурацкие зачастую требования, которые в конечном счете нас всех выставляют в абсолютно идиотском свете. Когда мы сами ищем по всему миру инвестиции, интеллектуальные продукты, еще что-то, а потом люди приезжают, а им говорят: здесь заплатите, там заплатите». Медведев в сердцах заключил, что без радикальных изменений в таможенной системе не обойтись, и закончил: «Хотя они уже происходили неоднократно».
В пятницу на первом заседании Международного консультативного совета по созданию и развитию международного финансового центра (МФЦ) в России новостью для президента стал уровень участия государства в экономике. Новость эту поведал председатель совета директоров Blackstone Group Стефан Шварцман, который считает, что 40% госрасходов в ВВП скорее плохо, чем хорошо. Медведев сказал, что не знал такого факта и, «если это действительно так, это, конечно, повод призадуматься». О чем задумался президент – о том, что делать с расходными статьями бюджета 2012–2014 гг., которые он только что своими распоряжениями увеличил на 2,5 трлн руб., или о том, как скорректировать планы построения МФЦ в условиях государственной экономики?
То есть он знает на самом деле все про таможню, но в планы развития инноваций это знание не закладывает. Может быть, эти факты настолько объемны и страшны, что постоянно вытесняются из сознания лидеров? Это касается и премьера Путина, кстати.
На заседании правительства в четверг, например, он констатировал то, о чем и он сам, и Медведев заявляли неоднократно в течение последних четырех лет: отвратительные условия труда на предприятиях, из-за которых страна ежегодно теряет около 2 трлн руб., или 4,2% ВВП. Путин призвал тут же: «Последовательно вести линию на перевооружение промышленности, внедрение инноваций и современных экологических стандартов, обновление, создание качественных рабочих мест».
Или, например, ситуация с принципом «бери или плати», применяемым «Газпромом» в отношениях с партнерами не только при экспорте, но и внутри России. «Я уже сколько раз говорил об этом – ничего не происходит!» – возмущался премьер на прошлой неделе, требуя перестать брать штрафы с российских потребителей. Вспомним и знаменитое «Где посадки?», после которого посадок не последовало.
А если собрать все критические цитаты Дмитрия Медведева по поводу работы государственных институтов, толковый прокурор мог бы, наверное, легко сформулировать обвинение в экстремизме.
С этим же очень тяжело жить, постоянно думать о плохом. Поэтому происходит вытеснение и следует приятная констатация. Скажем, у Владимира Путина: «Мы прошли вместе со страной, вместе с нашими людьми, с гражданами весьма непростой период развития нашего государства, связанный с преодолением кризиса, с выходом на устойчивое развитие». Или у Дмитрия Медведева: «Если удастся на этих выборах победить «Единой России», если удастся победить на президентских выборах, это будет гарантией того, что мы продолжим развитие».