Власть не может отменить спектакль, но спектакль рушится сам
К спектаклю, который начиная с 4 декабря разыгрывает перед нами власть, у меня уже нет этических вопросов, но остался эстетический. Мне очень интересно, почему этот спектакль так откровенно, безнадежно бездарен.
Когда президент называет главу Центризбиркома волшебником, он ведь отдает себе отчет, как будет воспринята эта невинная шутка людьми, которые пришли не на детский утренник и уже видели хотя бы в сети десятки свидетельств о фальсификациях? Или не отдает? Когда глава Центризбиркома заявляет, что все ролики о подтасовках были сняты в каких-то квартирах, декорированных под избирательные участки, он ведь понимает, какую несет ахинею? Ведь не может не понимать? Когда премьер-министр говорит о связи многотысячных митингов в Москве с заявлением Хиллари Клинтон, он осознает, насколько это тухлая реприза? Сочиненная в невозможной для цивилизованной страны стилистике.
А репортажи по телевизору о праздновании в центре Москвы победы «Единой России»? А нарисованная новостными лентами удивительная картина труда и отдыха на площади Революции, где в кольце траншеи, срочно вырытой Мосводоканалом, расположится ледяной теремок, а в теремке мышка и лягушка, волчок и медвежонок? А фантастические рассказы пресс-секретаря премьера о том, что Путин никогда не имел прямого отношения к «Единой России»?
Если спектакль настолько плох, значит, он рушится. Значит, стена вранья так прогнила, что трещит под собственным весом: видимо, в этой ситуации уже все равно, какую еще налепить на нее штукатурку. Только бы убогая декорация не обвалилась прямо сейчас. Потому что если она обвалится, люди могут увидеть, что у них украли не только голоса или гражданские права. У них украли реальность. А в краже реальности любая власть не сознается до последнего. И не откажется от спектакля, даже если он так чудовищно нелеп. Потому что «в обществах, достигших современного уровня развития производства, вся жизнь проявляется как огромное нагромождение “спектаклей”. Все, что раньше переживалось непосредственно, отныне оттеснено в представление”. С этих двух фраз начинается знаменитая книга Ги Дебора “Общество спектакля”, один из главных манифестов левого движения в ХХ в. Власть не может отменить спектакль, потому что он является не декорацией, а сущностью социального устройства: “Спектакль – это не совокупность образов, но общественные отношения между людьми, опосредованные образами”. Спектакль повсюду, объяснял еще в 1967 г. Ги Дебор. В нашей ситуации спектакль, который разыгрывает власть, – лишь один из многих, но по его жанру и качеству можно судить обо всех остальных, сверху донизу. Если он стремительно превращается в театр абсурда и балаган, становится страшно, что такими темпами дело может быстро дойти до гиньоля.
Выходя на площадь, люди заявляют о том, что не хотят быть зрителями этого спектакля. Считать, что им не нужен никакой спектакль, – утопия. Но смотреть на спектакль, который нам предлагают с 4 декабря, унизительно как никогда за последние десять лет, потому что он отказывает нам в праве даже на простой здравый смысл, превращая в дурной сон, в ахинею и бред все вокруг. Выходя на улицу, мы хотим почувствовать реальность (себя самих, друг друга, общества). Вернуть реальность себе – пусть хотя бы ненадолго, пока не начался другой спектакль. Это не называется революцией, это называется жизнью.