Кирилл Титаев: Полицейские ведут себя как чиновники
Прошедшие выборы в Государственную думу и последовавшие массовые акции за их отмену развеяли несколько мифов о российской полиции. Стало понятно, что мы имеем дело никак не с «цепными псами кровавого режима», а с обычными наемными служащими, погрязшими в бюрократии, в меру ленивыми, в меру непрофессиональными и в меру дорожащими своим местом.
Первым очень хорошим примером стало то обстоятельство, что во время разгона первых, еще не санкционированных митингов ОМОН (который теперь называется КОН – команда особого назначения) столкнулся с реальной проблемой размещения задержанных. Напомню, своих помещений у КОНа нет и по правилам задержанные должны быть доставлены в ближайшее отделение полиции. Не желая принимать «политических», начальники отделов полиции заранее наполняли свои КПЗ местными бездомными или слегка выпившими гражданами. Это позволило им гордо заявлять коновцам: мол, ничего не могу поделать, «обезьянник» заполнен, принять никого не могу.
Их позиция вполне понятна. Задержанные на митингах – это огромное количество работы. Причем работы тяжелой и такой, которая не идет ни в какую отчетность. Во-первых, митингующие – люди гораздо более юридически подкованные, чем обычная клиентура отделов милиции. Значит, неизбежен поток жалоб, которые испортят показатели работы отделения. Во-вторых, к оформлению протоколов об административных правонарушениях на задержанных приходится привлекать практически всех наличных сотрудников. По многим свидетельствам с форумов сотрудников полиции, протоколы часто писали «под копирку» оперативники и даже работники штаба, в функционал которых эта работа совершенно не входит. В-третьих, это задача размещения и охраны задержанных, которая также ложится на плечи начальника ОВД. Нередко в тех отделах, которые согласились принять задержанных, привезенных с митингов заставляли ожидать в актовых залах, кабинетах дознавателей и других неподходящих помещениях.
Такая работа никак не идет в зачет конкретному подразделению – так как административная статья об участии в несогласованных акциях в отчетности не фигурирует. В этом одна из причин того, что часто задержанных оформляли по статье КоАП о неподчинении сотруднику полиции. То есть для начальников ОВД все эти задержания – лишняя работа, множество проблем и никакой пользы. И повели они себя в этой ситуации как самые обычные чиновники – приложили все усилия, чтобы найти более или менее легальный повод для неучастия в этих мероприятиях.
Такая же ситуация и в остальных подразделениях. Сотрудники КОНа, которые обычно во время дежурства должны просто пребывать на рабочем месте (тренировки, инструктаж и проч. в большинстве подразделений отнимают не больше двух-трех часов в день), в выборный и поствыборный период были вынуждены работать практически каждый день, что тоже не вызывало большой радости. Все это вместе и обеспечило совершенно мирное проведение массовых акций в минувшие выходные. Полиция отнюдь не имеет генетического желания задержать максимум нарушителей или разогнать митинг. Стоять в оцеплении и ничего не делать – это однозначно проще, чем кого-то «винтить», а потом еще кататься с задержанными по всему городу и договариваться с начальниками ОВД. Без приказа сверху никакой активности в отношении незаконных массовых мероприятий быть попросту не может, если участники таких мероприятий не делают чего-то откровенно незаконного (бьют окна или переворачивают автомобили, например).
Наряду с простым нежеланием прилагать усилия там, где без этого можно обойтись, есть еще и дикая перегруженность системы. Если верить обсуждениям на профессиональных форумах, численность ОМОНа, оторванных от повседневной работы сотрудников ППС и даже внутренних войск такова, что разогнать они могут от силы одно мероприятие в 20 000–30 000 человек. Любое более крупное собрание они в состоянии только пресечь, не дав людям собраться. Даже ставшая легендарной жестокость сотрудников при задержаниях объясняется в большей степени тем, что начальство часто обязывает омоновцев сделать «работу» к определенному сроку. Цивилизованное задержание требует много времени, а показная жестокость действует быстрее и позволяет им вскоре вернуться в теплую казарму или хотя бы в автобус, где можно спать, играть в карты, смотреть телевизор или заниматься другим полезным и приятным делом, вместо того чтобы торчать на улице в полном боевом облачении.
В течение последней недели стало понятно, что, как только полиции разрешают вести себя цивилизованно и не создают искусственных стимулов для дополнительной жестокости, сотрудники становятся гораздо человечнее.