От редакции: Вчерашний Путин

В непростое время Владимир Путин – премьер-министр и кандидат в президенты России – провел свое десятое традиционное общение с народом в телевизоре.

Рейтинги тандема начали падать еще до выборов в Госдуму, после объявления о рокировке президента и премьера. Фальсификации на выборах в Думу привели к массовым протестам в Москве и других городах страны. Протестное движение, вероятно, продолжится и усилится к президентским выборам.

«Разговор с Владимиром Путиным. Продолжение» показал, что власть уже не может не учитывать протест. Но возвращение в пока еще мягкую и совсем не агрессивную среду политики, которая только обещает стать конкурентной, Путину дается тяжело. И он запаздывает. Это можно понять: Путин работал в такой среде разве что в бытность заммэра Петербурга в начале 1990-х.

Встреча началась с вопросов о результатах выборов в Думу и протестах на Болотной площади, к этой теме возвращались неоднократно, были вопросы о регистрации политических партий и выборах губернаторов, ответственности чиновников за бюрократизм и коррупцию, о свисте в адрес Путина и других проявлениях нелюбви к нему (см. колонку на стр. 04). Премодерация, очевидно, была, но решили не уклоняться от актуальных внутриполитических тем. И премьер, как настоящий кандидат в президенты, вышел на встречу спорить и отвечать на трудные вопросы. Этого-то и не получилось. Путин по привычке использовал риторические приемы с целью уйти от неприятных вопросов, переключить внимание на что-то более выгодное. Не получилось, пожалуй, потому, что на этот раз его телеэфир смотрели как раз те самые городские рассерженные, которые вышли на митинги и ждут ответа от власти на свои требования.

Предложение премьера оборудовать избирательные участки веб-камерами во избежание фальсификаций выглядело странным на фоне того, что основные приписки были сделаны при публикации результатов, а не на участках. Предложение вернуть выборы губернаторов, но с «президентским фильтром» для кандидатов выглядело как признание того факта, что в регионах полиция, прокуратура и суды не работают. Тезис об ответственности губернаторов за результаты «Единой России» прозвучал в более мягкой форме, чем у президента Медведева.

Но этот тезис, с одной стороны, не в ладах с Конституцией, с другой – часть неуместной и жалкой попытки перекладывания вины за что-нибудь на местные власти (Путин возвращался к этому не раз в ходе разговора).

Отвечая на вопросы о внутренней политике, Путин постоянно срывался на обвинения в адрес «кое-кого» на Западе. Говоря об экономике, возвращался к повышению пенсий, поддержке сельского хозяйства и росту ВВП за прошедшие 10 лет. И конечно, «стоит только отпустить немножко, и тогда многие поймут, что такое «трудности сегодняшнего дня», когда нужно будет идти не на площадь, а под пули <...>»

Вся эта стилистика выглядела устаревшей, а шутки – несмешными. Сравнение белых ленточек с презервативами и обвинения в оплате участия звучали некрасиво и неумно. Путин в очередной раз заявил гражданам, что они способны на что-то только за деньги, – это может только увеличить численность митингов. Предположение о том, что у американского сенатора Маккейна «крыша съехала» из-за нахождения в плену у вьетнамцев, прозвучало не смешно, а оскорбительно. Ремарка по поводу жалобы на то, что бизнес душат откаты («Есть из чего давать»), – цинично.

Путин признался в конце, что не бывает в интернете. Он явно рассчитывает на прежнюю аудиторию – «телевизионную»: провинцию и пенсионеров. Но нынешние проблемы власти связаны с потерей городского среднего класса – после вчерашнего эфира и его отражения в соцсетях эти проблемы только усугубятся. В случае расширения протестов среднего класса будет расти угроза присоединения к ним региональных элит – особенно если вина за неудачи будет перекладываться на них. Политическая деквалификация за годы авторитарного правления настолько серьезна, что власть еще может наломать дров.